– Проклятое дерево. – Швырнув телефон на кровать, подошел к окну, чтобы раздвинуть шторы. Дерево, росшее между окнами наших с Тэйт спален, доставляло чертовски много хлопот. Нам постоянно приходилось подрезать ветки, иначе они грозили пробить стену насквозь. Этой весной я сказал матери просто его спилить, только технически дерево располагалось на территории Брандтов, а они, похоже, не хотели от него избавляться.
Обычно мистер Брандт приводил дерево в порядок, но он никогда не оставлял ветви слишком короткими. Я мог до них дотянуться даже после обрезки.
Подняв створку, выглянул наружу и заметил сук, который задевал оконную раму у меня над головой. Раз Джеймс уехал, мне самому придется завтра с этим разобраться.
Дождь лил как из ведра, заставляя все вокруг сверкать в ярком свете фонарей. Я рассматривал ветки, отгоняя воспоминания о том, о какие из них царапал ноги, или сидел с Тэйт.
Я любил чертово дерево, и хотел, чтобы его срубили. Вдруг… я больше не замечал ничего вокруг. Мои глаза увидели солнце в полуночном небе, отчего я замер.
Тэйт?
– Какого черта? – прошептал, не дыша, не моргая.
Она стояла у себя в комнате, облокотившись на ограду балкона. И смотрела на меня.
Какого черта я сейчас вижу?
Тэйт должна быть с отцом в Германии, по крайней мере, до Рождества.
Каждая мышца в моем теле напряглась, когда я оперся руками на подоконник, не в силах отвести от нее взгляд. Меня, изголодавшегося, словно в альтернативную вселенную занесло, где она – чертов шведский стол.
Тэйт дома.
На мгновение закрыл глаза и сглотнул; такое ощущение, будто мое неистово бившееся сердце подскакивало до гортани. Я одновременно ощущал тошноту, восторг и благодарность.
Боже, она дома.
На Тэйт были маленькие пижамные шорты и белая майка. Ничего нового, год назад я не раз замечал ее в чем-то похожем, однако по какой-то причине, увидев ее сейчас, почувствовал бушующий огонь в груди. Мне хотелось перебраться через это долбанное дерево, сорвать с нее одежду и любить ее так, словно последних трех лет просто не существовало.
Волосы развивались вокруг ее лица; я чувствовал на себе взгляд ее глаз, скрытых тенью.
Во рту пересохло; было чертовски приятно ощущать поток крови, несущийся по венам, дышать полной грудью. Пока Тэйт не отступила назад, закрыв двери.
Нет. Я сглотнул, не желая, чтобы она уходила.
Давай. Иди, затей ссору, – сказал себе, затем покачал головой.
Нет. Просто оставь ее в покое. Тэйт не думала обо мне, с чем я должен смириться. Я мысленно лез на стену, зная, что мне следовало повзрослеть и отпустить ее. Позволить ей ходить в школу без угрозы сплетен и розыгрышей. Позволить ей жить счастливо. Мы уже практически взрослые, пора заканчивать с этой мелочной враждой.
