— Гэвин заявил, что он реликт Грэйвена, — сказала Джакинт.
— Тогда я извиняюсь, — глаза Абеля сузились. — Реликт? Не суррогат?
— Реликт.
Абель внимательно смотрел на Вэйлока, изучая его движения:
— Возможно, возможно. Но ты не реликт. Ты Грэйвен, каким-то образом избежавший уничтожения. — Он повернулся к Джакинт.
— Что можно сделать с монстром, чтобы привести его в руки правосудия?
— Не знаю, — задумчиво ответила Джакинт.
— Почему ты общаешься с ним?
— Должна признать, что он интересует меня. И может быть он суррогат...
Абель махнул большой красной рукой:
— Где-то произошла ошибка. Когда убийцы хватают человека, они должны уничтожать все, даже память о нем.
— Абель, — сказала Джакинт, глядя на Вэйлока, — к чему вспоминать о прошлых ошибках, когда полно новых?
Абель хрипло прорычал:
— Монстеризм становится респектабельным занятием. — Он повернулся и ушел.
Джакинт и Вэйлок смотрели ему вслед.
— Он сегодня более желчен, чем обычно, — сказала Джакинт. — Это из-за Анастазии. Ревность грызет его.
— Ты пригласила меня сюда для встречи с ним?
— Ты слишком чувствителен. Да, я хотела быть свидетелем этой встречи. Меня интересует, каковы были твои мотивы для моего уничтожения. И я уверена, что ты Грэйвен Вар л ок.
— Но мое имя Гэвин Вэйлок.
Она отмахнулась от этих слов:
— Я не уверена в этом. Прежняя Джакинт не могла бы заинтересоваться тобой. Причина всему — дело Варлока — Мандевиля.
— Даже если это и так, почему я должен убивать тебя?
— Когда я увидела тебя в Карневале, еще не прошло семь лет. Ты боялся, что я передам тебя убийцам.
— Предположим, что это так. Ты сообщила бы обо мне убийцам?
— Обязательно. Ты повинен в ужасном преступлении и повторил его в Карневале.
— Ты очень странная. Чтение мыслей доказало, что я ничего не знаю, а ты упорно не хочешь поверить в это.
— Я не дурочка, Гэвин Вэйлок.
— Даже если я виновен... а я никогда этого не признаю... В чем состав преступления? Ни ты, ни Абель не испытали ничего, кроме маленького неудобства.
— Преступление, — мягко сказала Джакинт, — состоит в твоей готовности отобрать чужую жизнь.
Вэйлок беспокойно осмотрелся. Мужчины, женщины... они разговаривали, смеялись, рассматривали экспонаты... В окружении всего этого, его беседа с Джакинт казалась чем-то нереальным, лишним.
— Сейчас вряд ли подходящее время спорить, — сказал он. — Однако я должен сказать, что, если лишение жизни — преступление, то преступники все, кроме Гларков.
Джакинт прошептала в притворном ужасе:
