— Сколько ему лет? — спросил я.
— Три миллиона…
— пятьсот шестьдесят одна тысяча…
— восемьсот двадцать лет, — ответили Близнецы Звездная Пыль.
— Ясно, — сказал я.
— Это…
— самая древняя…
— из наших находок.
Готовясь, я долго и пристально смотрел на предмет. Затем я медленно, аккуратно, изменил структуру своего тела и позволил ему окутать камень, поглотить этот артефакт и впитать его историю. Слившись с камнем, я почувствовал восхитительное тепло. Мои внешние органы чувств были отключены, и я вдруг испытал необычайное волнение в предчувствии открытия. Я стал с камнем единым целым, но тем уголком сознания, что оставался в стороне, я вдруг заметил неясный зловещий свет только что поднявшейся над горизонтом луны.
* * *
Энкатаи проснулась сразу после рассвета и уставилась на находящуюся высоко в небе луну. В течение последних недель она все так же выглядела чересчур большой для того, чтобы висеть в небе, казалось, она в любой момент может рухнуть на землю. Кошмарный сон был таким реальным, что Энкатаи даже попыталась представить себе успокаивающую картину разбросанных по серебряному небу ее мира пяти маленьких лун, совсем не таящих угрозы. Но ей лишь на мгновение удалось удержать видение в своем воображении, а затем оно исчезло, уступив место реальности нависающего над ней гигантского спутника.
К Энкатаи подошел ее приятель.
— Опять сон? — спросил он.
— Тот же, что и в прошлый раз, — с неохотой ответила она. — Луна видна даже днем, а мы только начали спускаться…
Он посмотрел на подругу с симпатией и предложил еду. Она с благодарностью приняла ее и стала рассматривать степь.
— Еще два дня, — вздохнула она, — и мы сможем покинуть это ужасное место.
— Этот мир не так ужасен, — возразил Бокату. — У него немало хороших сторон.
— Мы теряем здесь время, — ответила она. — Он не подходит для колонизации.
— Да, не подходит, — согласился он. — В здешней почве не смогут созреть наши урожаи, к тому же возникнут проблемы с водой. Но мы многому научились, и это поможет нам выбрать подходящий мир.
— Почти все это мы узнали в первую неделю нашего пребывания здесь, — сказала Энкатаи. — Все остальное время можно считать потерянным.
— Корабль должен исследовать и другие миры. Они не могли предположить, что мы сможем провести все анализы так быстро.
Холодный утренний воздух заставил ее вздрогнуть.
— Я ненавижу это место.
— Когда-нибудь оно станет замечательным миром, — сказал Бокату. — Нужно только дождаться эволюции коричневых обезьян.
