Он замолчал, смахивая несуществующие пылинки с сюртука.
— Да, не тяни ты! По твоей хитрющей улыбке вижу, разузнал что-то важное.
— Леша, это "Трианон"! Она душится "Трианоном". Как странница. И ещё…
Он нарочито помедлил, а затем ошарашил приятеля:
— Это графиня Юлия Оршанская.
Но впечатлением, которое произвели эти слова, наслаждаться ему пришлось недолго.
— Пожалуй, и мне тебя удивить пора, — Алексей извлек из кармана два листа из рукописи, которую так неловко рассыпал курьер. — Почитаем, о чем пишут:
Пришел солдат с медалями
Чуть жив, а хвастать начал он:
Я счастлив на бегах!
Ну, открывай старинушка,
В чем счастие охотничье,
Да не томи, скажи.
А в том, во-первых, счастие,
Что в сорока заездах я,
Всё время был вторым…
Алексей аккуратно сложил листы, спрятал их в карман:
— Все понятно — продолжение фельетона в стихах "Кому на бегах жить хорошо?". Добрались до Александра Александровича Стаховича, лошади которого вечно вторыми остаются.
— Прекрасно, теперь у нас есть образец подчерка стихоплёта!
— И его, и того кто эти, так сказать стихи, правил. Видишь ли, ему некоторые слова слишком мягкими показались… Да, чуть не забыл — фельетон принесла в редакцию графиня.
Теперь пришла пора Лавровскому полюбоваться изумлением приятеля. Честно говоря, оба они совсем не ожидали, что загадочная графиня, странница из земли египетской и "Свой человек" могут оказаться одним лицом.
— А у меня ещё одна мыслишка появилась. Печатать в газете фельетон без начала (а оно у нас) нельзя. Что делать Марии Васильевне, в таком случае? — спросил Алексей.
— Послать курьера к графине.
— Правильно. И если она сама сочиняет, то тут же, по памяти, восстановит недостающее. А если только на посылках служит? Побежит к автору!
— Знаешь, понаблюдаю-ка я за её домом пару часов. Если заметит, скажу — влюблен-с.
— Договорились. А мне к Быковскому забежать надо. Встретимся в "Браге", там и пообедаем.
Несколько лет назад на углу Поварской улицы и Арбатской площади, в доходном доме Фирсанова открылся трактир "Прага". Но москвичам это название, почему-то не понравилось, вот они и стали называть трактир более привычным для русского слуха словом — "Брага"…
