Вошёл Лукич с подносом.
— Александр Васильевич, вы кофий с лимоном али со сливками будете кушать? — спросил он.
— Я-то? — Колюбакин лихо подкрутил ус. — Я, братец, лучше водки выпью. Не всем же быть такими трезвенниками, как твой барин. Распорядись. И чтобы живо! Одна нога здесь, другая там!
— Будет исполнено, ваше превосходительство! — рявкнул Лукич, вспомнив молодость и службу в эскадроне, которым командовал тогда молодой ещё ротмистр Колюбакин
Когда они вновь остались одни, Колюбакин, уже без прежней наигранной веселости продолжил прерванный разговор:
— Не сыскное, Павлуша. Охранное!
— Да быть того не может! — Приезжев, от изумления даже подскочил, чуть кофейник не опрокинул. — Что он, нигилист, какой? Или бомбист? Не верю, право.
— И я не верю. Но тем не менее…
— У начальника охранного отделения подполковника Скандракова были?
— Да ты в своём уме?! К этому хамобесу киевскому, я ни за какие коврижки на поклон не пойду!
Скандраков, недавно переведенный в Москву из Киевского губернского жандармского управления, жителям второй столицы, почему-то, не приглянулся.
— А у обер-полицмейстера?
— Был. Евгений Осипович политик известный. Посочувствовал, покивал понимающе, а потом заявил: " Поскольку данное дело задевает интересы безопасности государственной, а может и августейших особ… К тому же охранное отделение в вопросах оперативной работы мне более не подотчетно"…
— К генерал-губернатору ехать надо.
— Ездил уже. Не принял он меня.
Лукич принёс запотевший графин и любимую закуску Колюбакина — маслины. Под водочку Александр Васильевич рассказал о том, как после отказа в аудиенции зашел он к начальнику секретного отделения канцелярии генерал-губернатора Петру Михайловичу Хотинскому, человеку хоть и в чинах незначительных, но весьма влиятельному и имеющему доступ к Долгорукову в любое время:
— Ох, и сердит, говорит Пётр Михайлович, на вас князь. Был у него, дескать, с утра с докладом Скандраков. Владимир Андреевич ногами топать изволил и кричал: "Стар стал Колюбакин! На собственной конюшне порядок навести не может, где уж ему беговым обществом заведовать…"
Обиженно замолчав, выпил очередную рюмку:
— Тоже мне, молодой выискался! А сам на десять лет меня старше… В отставку что ли, в самом деле, подать?
— Не об этом сейчас думать надо! — неожиданно резко перебил его, всегда мягкий и деликатный, Приезжев.
— А о чём?
— О том, как доказать, что нигилистов и бомбистов на вашей конюшне нет и никогда не было. Мы должны узнать, чьи это гнусные интриги!
