-Вот, кум, посмотри на мое житье!- говорил Иван Григорьич.- Полюбуйся: одну обварили, другую избили... Из дому уедешь, только у тебя и думы - целы ли дети, про дела и на ум нейдет... Просто беда, Патап Максимыч, друг мой любезный, беда неизбывная... Не придумаю, что и делать...
- Молчи ты,- весело отвечал на его жалобы Патап Максимыч.- Я к тебе с радостью.
- Какие тут радости! - с досадой отозвался Иван Григорьич. - Не до радости мне... Думаю, не придумаю какую бы старуху мне в домовницы взять. Спиридоновна совсем никуда не годится.
- Да ты слушай, что говорить стану,- сказал Патап Максимыч.- Невеста на примете.
- Какая тут невеста!..- с досадой отозвался Иван Григорьич.- Не до шуток мне, Патап Максимыч. Побойся бога: человек в горе, а он с издевками...
- Хорошая невеста,- продолжал свое Чапурин.- Настоящая мать будет твоим сиротам... Добрая, разумная. И жена будет хорошая и хозяйка добрая. Да к тому ж не из бедных - тысяч тридцать приданого теперь получай да после родителей столько же, коли не больше, получишь. Девка молодая, из себя красавица писаная... А уж добра как, как детей твоих любит: не всякая, братец, мать любит так свое детище.
- Полно сказки-то сказывать,- отвечал Иван Григорьич.- Про какую царевну-королевну речь ведешь? За морем, за океаном, что ль, такую сыскал?
- Поближе найдется: здесь же у нас, в лесах кое-где...- улыбаясь, говорил Патап Максимыч.
- Не мути мою душу. Грех!..- с грустью и досадой ответил Иван Григорьич. Не на то с тобой до седых волос в дружбе прожили, чтоб на старости издеваться друг над другом. Полно чепуху-то молоть, про домашних лучше скажи? Что Аксинья Захаровна? Детки?
- Чего им делается? И сегодня живут по-вчерашнему, как вечор видел, так и есть,- отвечал Патап Максимыч.- Да слушай же, не с баснями я приехал к тебе, с настоящим делом.
- С каким это? - спросил Иван Григорьич.
- Да все насчет того... Про невесту.
- Про какую? Где ты ее за ночь-то выкопал?
- Да хоть про нашу Груню,- молвил Патап Максимыч.
- С ума ты спятил,- отвечал Иван Григорьич.- Хоть бы делом что сказал, а то натка поди.
- Делом и говорю.
- Да подумай ты, голова, у нас с тобой бороды седые, а она ребенок. Сколько годов-то?
- Семнадцатый с Петровок пошел. Как есть заправская невеста.
- То-то и есть,- сказал Иван Григорьич.- Ровня, что ли? Охота ей за старика на детей идти.
- Без ее согласья, известно, нельзя дело сладить.- отвечал Патап Максимыч.- Потому хоша она мне и дочка, а все ж не родная. Будь Настасья постарше да не крестная тебе дочь, я бы разговаривать не стал, сейчас бы с тобой по рукам, потому она детище мое - куда хочу, туда и дену. А с Груней надо поговорить. Поговорить, что ли?
