- Не твое это дело, Аксиньюшка. Предоставили мне, одна и управлюсь, тебя не спрошу. Чать, не впервые,- сказала Никитишна.
- Так-то так, уж я на тебя как на каменну стену надеюсь, кумушка,отвечала Аксинья Захаровна.- Без тебя хоть в гроб ложись. Да нельзя же и мне руки-то сложить. Вот умница-то,- продолжала она, указывая на работницу Матрену,- давеча у меня все полы перепортила бы, коли б не доглядела я вовремя. Крашены-то полы дресвой вздумала мыть... А вот что, кумушка, хотела я у тебя спросить: на нонешний день к ужину-то что думаешь гостям сготовить? Без хлеба, без соли нельзя же ихспать положить.
- Да что сготовить? - с расстановкой стала говорить Никитишна.- Буженины косяк да стерлядок разварим, индейку жареную, и будет с их.
- А похлебку-то?
- Никакой похлебки не надо. Не водится,- отвечала Никитишна.
- Как же это за ужин без варева сесть? Ладно ли будет? - с недоумением спросила Аксинья Захаровна.
- Ты уж не беспокойся, не твое дело,- отвечала Никитишна.
- Так-то так, родная, да больно боюсь я, чтоб корить после не стали,говорила Аксинья Захаровна.- Ну, а назавтра, на обед-от, что ты состряпаешь?
- Уху сварю,- отвечала Никитишна.- Хороших стерлядок добыл Патап Максимыч, живы еще и теперь, у меня в лохани полощутся. После ухи кулебяку подам, потом лося, что из Ключова с собой привезли, осетра разварим, рябков в соусе сготовим, жареных индюшек, а после всего сладкий пирог с вареньем.
- Не маловато ли будет? - сказала Аксинья Захаровна.- Ты бы уж дюжину кушаньев-то состряпала.
- Больше не надо,- отвечала Никитишна.- Выдай-ка мне напитки-то, я покаместь их разберу.
- Пойдем, пойдем, родная, разбери; тут уже я толку совсем не разумею,сказала Аксинья Захаровна и повела куму в горницу Патапа Максимыча. Там на полу стоял привезенный из города большой короб с винами.
- Ну, ты поди, управляйся с полами,- сказала Никитишна Аксинье Захаровне,а ко мне крестницу пришли. Мы с ней разберем.
Аксинья Захаровна вышла. Весело вбежала в горницу Настя.
- Развязывай короб-от, Настенька,- сказала Никитишна.- Давай разбирать.
Настя развязала короб и стала подавать бутылку за бутылкой. Внимательно рассматривая каждую, Никитишна расставляла их по сортам.
- Чтой-то с тобой творится, Настя? Ровно ты не в себе? - сказала она.
- Ничего, крестнинька, - весело отвечала Настя, но, заметив пристальный взгляд, обращенный на нее крестной матерью, покраснела, смешалась.
- Меня, старуху, красавица, не обманешь,- говорила Никитишна, смотря Насте прямо в глаза.- Вижу я все. На людях ты резвая, так и юлишь, а как давеча одну я тебя подсмотрела, стоишь грустная да печальная. Отчего это?
