Вот и сейчас сидела она напротив девочки и вышивала, а девочка говорила ей:
— Будем жить в своем домике. И рядом лес. И речка. И море. Такое теплое, как тут. И все будет у нас как нельзя наилучшее.
— Пустяки говоришь, — отвечала Таня недовольным баском. — Где ты видела, чтоб и море, и лес, и речка, скажи, пожалуйста? Еще и домик! Домик-то откуда возьмешь?
— А мы тот дом, что тетя строит, обменяем на эти места. И заживем с моим мужем тут, — поддразнивала девочка.
— Откуда это у тебя уже и муж появился? — удивлялась Таня, а девочка говорила:
— Не может же такого быть, чтоб мужа не было. Будет и муж в свою очередь…
Зимой по вечерам девушки в общежитии собирались вместе и пели песни под Таниным руководством, хорошо пели, красиво.
У толстушки Тани лицо становилось вдохновенным, она поднимала глаза к потолку и пела, словно молилась:
Приходила к девушкам диетсестра в неизменном белом халате, говорила удовлетворенно:
— Вот какая у нас самодеятельность — на фестиваль послать не стыдно.
— А что, — говорила Таня, — вот если б у Кати пьяно получилось, какое требуется, то можно бы и на фестиваль.
И девочка пела с ними, но пела без удовольствия, и не интересно было ей, получится или не получится пиано у Кати. Поет веселое, а глаза безрадостные. Поет и вдруг смолкнет, задумавшись о своем.
Очнется и оглядится подозрительно: не заметил ли кто ее задумчивости.
Всех людей вокруг она подозревала, все ей казались соглядатаями, недоброжелателями.
— Ты чего, голова болит? — спросит Таня. Девочка вспыхнет, как спичка:
— Ничего у меня не болит! Почему это она заболит!
Диетсестра еще разок заглянула в комнату, чтобы послушать пение, девочка смотрит на нее с ненавистью.
— Так и ходит, так и смотрит! — ожесточенно рассказывает она потом почтарке Наде. — Так за каждым моим шагом и следит!
Хотя диетсестра на нее обращает внимания не больше, чем на других.
Пришел апрель. Тюльпаны цвели в горах и в парке, под окнами общежития. Окна уже открывали настежь.
Девочка собиралась в отпуск.
— Общественный чемодан у Кати, — сказала Таня. — Она последняя брала.
Катя принесла чемодан. Девочка укладывала в него свои вещи — лифчики, платьица, поставив чемодан на стол, повыше.
— На стул поставь, — сказала Таня. — Нехорошо чемодан на столе.
— Тебе нехорошо, а мне хорошо, — резко сказала девочка, и Таня удивилась — чего это она так?..
По аллее подъехало такси, из него вышли отдыхающие, их встречал затейник-эвакуатор.
