— Что ты мне принес?
4
Все трое они растут в ленинградском сером доме и понемножку вырастают.
Шестнадцати лет Костя Прокопенко пошел работать. Он поступил в таксомоторный парк мыть машины.
Работа нетрудная, и ему нравилось находиться среди машин. Но от Жени Логинова и школьных товарищей он отдалился. Ему стали казаться несущественными, детскими их разговоры и вся их жизнь. Всеобщее увлечение то фотографией, то марками, и даже микроскоп, в который рассматривали мушиное крыло и собственный волос, — это были умные, бесспорно развивающие, но все-таки игрушки.
В гараже люди были взрослые, с взрослыми тревогами, озабоченные и раздражительные.
Сегодня прорабатывали кого-то за аморальное поведение. Завтра собирали деньги семье товарища, погибшего при аварии. Послезавтра провожали на пенсию старого руководителя. Он сидел грустный, не хотел уходить на пенсию, а провожающие говорили положенные прощальные слова, а между собой рассуждали — новый помоложе и более деловой, может быть, порядка будет больше.
Костя старательно делал свое дело мойщика, присматривался к машинам и все реже вспоминал о том, чем жил когда-то.
Не то чтобы он совсем откололся от прежних ребят: по вечерам они частенько вместе стояли у ворот, или лениво брели в кино, или сидели, покуривая, в скверике на скамейке, но это уже не была та общность, когда горели одним и тем же интересом и куда ты с ним, туда и я. И главным образом Костя сидел на скамейке и стоял у ворот с теми парнями из серого дома, кто, подобно ему, пошел работать, не окончив школу. Что-то спаивало их вместе, а от школьников удаляло.
А к Жене Логинову Костя совсем перестал ходить. Не тянуло. Думалось ну чего я там с детишками…
Когда он достиг подходящего возраста, его направили в шоферскую школу без отрыва от производства. И вот какой был случай. Он шел с первого занятия, довольный, и думал, что через полгода будет водить машину по этим улицам, и у дома повстречался с Женей.
— Здоров! — сказал Костя оживленно-приподнято, его все приподымало и радовало в тот день.
— А, Костя, здравствуй! — сказал Женя с обычной своей приветливостью.
Они не видались уже давненько.
— Как живешь? — спросил Костя.
— Да что, неприятности у меня, — ответил Женя с улыбкой. — Ты, может, слышал.
— Ничего не слышал, что такое?
— Обманул надежды предков. Медаль рухнула.
— Что ты! А я всегда был уверен, что кто-кто, а ты кончишь с блеском. Может, еще вытянешь?
— Да нет, уже ясно в общем. Уже не успею вытянуть.
