"Шеф" запил. Он и раньше выпивал, с тех пор как начали заправлять автомобили спиртом. Экономили бензин. Сейчас немец не просыхает. Поскольку я часто без дела околачиваюсь в гараже (после гибели Переца мне незачем ходить по городу), старик использует меня в качестве слушателя его душевных излияний. Дела у него действительно незавидные. Его старуха с дочерью голодают в Берлине, два сына погибли на Восточном фронте, а сейчас туда отправили последнего, самого младшего. По пути на фронт он заехал повидаться с отцом. Это был совсем молодой парнишка, на вид не более семнадцати лет.
Дитрих нашел себе достойных собутыльников в лице солдат аэродромной прислуги. Всем за пятьдесят: плешивые, пузатые и кривоногие. Забиралось это общество в каморку, разводили спирт водой и осушали помутневшее пойло графин за графином. Бывало, шеф зазывает меня туда, сует стакан спирта: "Пей, Пипель!"
- Не могу, мне от спирта тошнит и голова болит, - отказываюсь.
- Не можешь пить, так поешь, - и дает мне хлеб, намазанный свиной тушенкой.
Из-за жары я снял пиджак с желтыми звездами, и солдаты спрашивают шефа, откуда у него взялся этот "юнге" с берлинским акцентом? Они уверены, что я немец.
Дитрих, прищурившись, смотрит на меня и смеется.
Однажды, придя на работу, застаю его пьяным с утра. Он возбужденно говорит собравшимся вокруг шоферам:
- О дерьмо, мы им вчера дали. Представьте себе, зашли мы (он со своими собутыльниками) в ресторан, а за столиком рядом сидят эти собаки из латышского СД. Вот дерьмо! Мы им говорим, чтобы убрались подальше, не хотим рядом сидеть, у них руки в крови. Они обиделись и полезли в драку. Ну, мы их и побили. Прибежали жандармы, скандал... Но всё это дерьмо.
Назавтра Дитрих не явился на работу. Говорили, что ночью его забрали. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Через несколько дней появился новый шеф по фамилии Кестнер. Был он высокий, худой, с болезненным лицом землистого цвета. Спиртного не употреблял, глотал пилюли и запивал их водой. Говорили - "желудочник". Компании он ни с кем не водил, ко мне относился хорошо. Однажды, когда нового шефа послали в Варшаву, я попросил его взять меня с собой и высадить за Бугом в польской деревне. Кестнер покачал головой:
- Ты хочешь, чтобы твоего шефа арестовали?
Он, конечно, прав. С какой стати немец будет рисковать ради еврея?
На днях у нас появился новый шофер. Веселый парень из пригородной деревни. Ему дали кличку "Инженер", хотя его образование ограничилось начальной школой.
