– Он стоит со времен королевы Анны, мадам. Вы интересуетесь памятниками старины? – Костейн ухитрился вовлечь ее в обсуждение архитектуры, сделав это весьма тактично и не вызвав недовольства собеседницы сменой темы. Он специально отметил, что Гордон будет сопровождать их, но поедет следом в своем экипаже. Это выглядело как маневр с целью остаться с Кетти наедине, как оно, впрочем, и было в действительности. Леди Лайман ясно понимала все эти ухаживания.
Ее вопросы определенно указывали на ход ее мыслей, и Костейн почувствовал, что обязан проинформировать Кетти об истинном положении дел.
– Я думаю, что мог бы проводить больше времени в Парджетере, – сказал он, – но так как я собираюсь вскоре вернуться в Испанию, будет лучше не вмешиваться в то, как управляет поместьем мой кузен Пол.
Казалось, что Кетти это не обеспокоило:
– Я так понимаю, вы ждете, пока заживет ваша нога. Как она?
– Очень хорошо, так же, как и голова. Ваш пластырь вряд ли необходим. Я бы уехал завтра, если бы не порученное мне дело; Кестлри взял с меня слово. Костоправ хочет, чтобы кость окончательно зажила. Он требует, чтобы я остался в Англии до весны. – Таким образом у него оставалась целая зима и, чтобы избежать недосказанности, он неловко добавил: – Но я могу уехать и раньше, в любой день после того, как это дело в Генеральном штабе будет распутано.
Кетти, сидевшая рядом с ним, в экипаже, повернулась и резко сказала:
– Вы можете не обращать никакого внимания на мою маму. Она ведет себя одинаково со всеми моими посетителями. Не бойтесь, я не пытаюсь женить вас на себе.
– Дорогая мисс Лайман, – сказал он и нервно рассмеялся, – я не воспринимаю себя как достойную партию или что-то в этом роде, уверяю вас.
– Конечно нет, – согласилась она с готовностью. – Вы всего лишь младший сын, но когда единственной дочери исполняется двадцать пять, матери становятся менее разборчивы.
– Ну а теперь, раз уж мы пошли на такие откровения, а мне очень нравится открытость в таких делах, как это, скажу вам, что я соврал. В Парджетере всего двадцать пять акров пастбищ.
– Я ей не скажу об этом, – сказала Кетти и засмеялась, но это был не совсем счастливый смех, хотя он и разрядил атмосферу.
– Было ли сегодня в Генеральном штабе что-нибудь интересное, – спросила она, чтобы показать ему, в каком свете рассматривает эту поездку.
– Я думаю, Харольд Леонард начал понемногу доверять мне и дал сегодня утром для обработки не очень важное письмо, так как чувствовал себя не совсем здоровым. У него открылось что-то похожее на грипп, и он рано ушел домой. Мистеру Бьюреку совсем не понравилось, что с письмом буду иметь дело я. Лорд Косгрейв отчего-то вспылил и швырнул свою чернильницу в стену.
