Рубить гвозди на дробь, самому, как алхимик, делать порох. Сколько мальчишеской радости было в старой берданке!.. Выстрелы по стае воробьев, по жаворонку, по чибисам на лугу… Наша разжиревшая кошка ходила встречать меня за околицу. И как знать, может, и до сих пор не понял бы я страшных последствий выстрелов ради забавы, если б пятнадцать лет назад не встретился с умным человеком.
Он тоже был с ружьем. Он остановился и стал наблюдать, как я подкрадываюсь к чибису. Он дал мне выстрелить, а потом подошел, оглядел берданку и, размахнувшись, зашвырнул ее в озеро.
— Доставать не пробуй, глубоко…
Охотник был новым человеком в деревне.
Я стоял перед ним, не зная, что делать: грозиться или реветь от обиды. А он спокойно поманил собаку и, обернувшись, сказал:
— Вечером заходи. Поговорим… Ружье не жалей. Если захочешь — можешь мое брать…
Взрослым человеком по-настоящему понимаешь цену учителям. Скольким обязан я этому человеку! На память остался толстый с пожелтевшими листами Врем, книжки по ботанике…
Мы много раз вместе караулили уток и ходили на зайцев. Чаще всего возвращались домой с пустыми руками. Кошка перестала поджидать меня у околицы. Зато какой мир открылся вдруг за нашим сереньким лугом! Я узнавал, как дышит трава, в какую зорю ждать вальдшнепов, какие грибы самые вкусные… Открылась вдруг незаметная до этого красота маленького озера с норами ласточек на обрыве. Спрятавшись в тальнике, мы подолгу глядели на беспокойных чибисов, и я с ужасом вспоминал, как год назад сбивал этих красавцев рублеными гвоздями…
Встретился хороший человек. Но мог и не встретиться. Кто же должен научить мальчишек, с семи лет влюбленных в рогатки, в самодельные пистолеты, в старые берданки и новые двустволки? Кто должен научить их беречь и любить природы? Кто должен объяснить им, что лес без птиц скучен и неприветлив? Кто должен научить их радоваться прилету журавлей и беречь рощу, островком темнеющую в поле?
В школе не учат этому. Вспоминаю свою учительницу по ботанике и зоологии. Я получал у нее пятерки. Я без запинки водил указкой по бумаге «с окунем в разрезе». Я знал, где у цветка пестик, где рыльце, где цветоложе.
Я без ошибки называл цветы в запыленном школьном гербарии. Но я не знал, какие птицы водятся в нашем лесу за озером. Не знал, что совершаю преступление, отравляя мелкую рыбешку борной кислотой…
Природа в школьной программе и поныне представлена «окунями в разрезе», скелетами кроликов и взъерошенными чучелами птиц. И если, на беду, еще и сам учитель не отличает вороньего крика от сорочьего, если он не покажет ученикам, как по весне желтыми огнями цветет ива в низинах, если не поведет их в осенний лес и не расскажет, сколько поэтов посвятили ему прекрасных строчек, — из школы выходит плохо воспитанный человек. Он не умеет ни любить природу, ни правильно хозяйничать в ней.
