– Это невозможно, – прошептала я. – Ты мертв.
– Нет же, нет! – Буран бросился вперед и стал откапывать меня.
– Бесполезно, – улыбнулась я, – призраку это не под силу.
– Я не призрак, я жив! – закричал Буран, разгребая руками снег.
– Нам не справиться, – послышался голос Сухвы. – Сейчас мы в ее мире. Здесь все подчиняется только ей.
– Вы мертвы. Зачем мучаете меня? – смотрела на них, так похожих на настоящих, живых Сухву и Бурана. Но прекрасно понимала, что это невозможно. – Я своими глазами видела, как вы превратились в пепел.
– Видела она, – проворчала Сухва. – Ничего ты не видела!
Я почувствовала, что замерзшие пальцы потеплели. Конечно, это самообман. Мое сознание создало их. Мне впервые в жизни так хотелось обмануться…
– Буран перенесся, в тот самый миг, как заклятие Корлаха настигло нас. Пепел, что ты видела, от сгоревшей одежды твоего драгоценного волка. – Выдуманная Сухва так натурально усмехалась, что мне стоило больших усилий сохранять трезвый ум.
Посмотрела на Бурана и прыснула, не удержавшись – под просторным плащом то и дело мелькали голые части мужского тела.
Тепло от пальцев распространилось дальше, захватив кисть, локоть, плечо. И вот я уже стою посреди заснеженного поля, сугроб вокруг меня исчез. Протянула руку и с опаской прикоснулась к Бурану. И ощутила тепло живого тела, упругость кожи.
– Живой! – завопила я и бросилась на шею своему волку.
«Живой, живой!» – билась мысль в голове. Слезы душили, и я ничего не видела вокруг. А он стоял, гладил меня по волосам и смущенно говорил:
– Да живой я, живой…
Тут меня вдруг как громом поразило:
– Хранители! Предел! – Я отстранилась от Бурана и застыла, ошарашенная пониманием того, что натворила.
– Все в порядке, детка, – улыбнулась Сухва, плетущая венок из ромашек. – Твои Хранители все уладили по-своему и отправили нас сюда, приводить тебя в порядок.
Я во все глаза смотрела на нее. Неужели все обошлось? Неужели не случилось ничего непоправимого?
И только минут через пять до меня вдруг дошло, что вокруг нет больше заснеженного поля. Мы стояли на зеленой лужайке, усыпанной полевыми цветами, в небе лениво ползли белоснежные кучевые облака, а вокруг, весело щебеча, вились маленькие птички.
– Что это? Как? – тихо спросила непонятно кого.
Невозмутимая Сухва спокойно сказала, надевая венок на голову упирающемуся волку:
– Это твой мир. Что в твоей душе – то и здесь.
