Боль и стыд терзали меня.
Мое замужество было равносильно вдовству с рождения. Я видела мужа всего раз, на свадьбе, я жаждала любви, но жажда эта не была утолена. Этот незнакомый господин взволновал мою душу. Так от камня, брошенного в глубокие воды, по зеркальной поверхности расходятся круги.
С этой минуты я чувствовала себя еще более несчастной. Я проклинала судьбу за то, что родилась женщиной, презирала себя за свою нескромность и очень страдала.
Придя на кухню, я вдруг подумала, что уже видела где-то этого господина. Тогда я вернулась и, спрятавшись за дверью, стала разглядывать его.
«Он!» — пронеслось у меня в голове.
Между тем Рамрам-бабу велел подавать следующее блюдо. На этот раз я убедилась в том, что гость обратил на меня внимание.
— Передайте вашей кухарке, Рамрам-бабу, — сказал он, что кушанья ее превосходны.
— Да, она отлично стряпает, — ничего не подозревая, согласился хозяин.
«Неплохо бы зажарить твою голову!» — разозлившись, подумала я.
— Странно, — продолжал гость, — но в вашем доме некоторые блюда готовят так, как у нас.
«Он!» — повторила я про себя.
Несколько соусов я действительно приготовила так, как принято в наших местах.
— Возможно, — отвечал Рамрам-бабу, — наша кухарка нездешняя.
— Откуда вы? — улучив удобную минуту, спросил гость, глядя мне прямо в глаза.
Я растерялась, не зная, ответить мне или промолчать. Потом решила ответить, но сказала неправду. Зачем я солгала, ведомо только тому, кто сотворил женщину коварной и лукавой.
«Правду успею сказать, — подумала я, — а сейчас нарочно скажу другое. Посмотрим, что будет». И я ответила:
— Я родом с Черного озера.
Гость вздрогнул, помолчал немного и тихо спросил:
— С какого Черного озера? Разбойничьего?
— Да.
Больше он ни о чем не спрашивал.
А я продолжала стоять с подносом в руках, совсем позабыв, как полагается вести себя служанке. Забыла я и о том, что только что раскаивалась в нескромности. Гость ел уже без прежнего удовольствия.
— Ешьте, Упендра-бабу, — угощал Рамрам Дотто.
Вот и все, что мне нужно было услышать! Упендра-бабу! Я еще раньше поняла, что гость не кто иной, как мой муж!
Вернувшись на кухню, я бросила поднос и опустилась на пол. Невыразимая радость переполнила мою душу.
— Что там случилось? — раздраженно крикнул Рамрам Дотто, услыхав, как грохнул об пол брошенный мною поднос.
Глава двенадцатая
ХАРАНИ ПЕРЕСТАЕТ СМЕЯТЬСЯ
С этой главы мне часто придется упоминать о моем муже. Может быть, несколько умных читательниц составят комитет и, посоветовавшись, решат, как мне величать его. Ведь когда я пятьсот раз подряд повторю слово «супруг», читателям станет тошно! А может быть, по примеру некоторых, называть мужа по имени, Упендро, или разбросать по всему повествованию «повелитель моей жизни», «возлюбленный моей души», «господин судьбы моей», «властелин моего сердца», «тот, кто мне дороже жизни»?
