— Хоть у тебя нос подлиннее ястребиного, дружище, и принюхиваешься ты здорово, а не знаешь, чем здесь пахнет.
— А что вы в огонь такое хрякнули?
— Да это вовсе и не огонь, — радостно произнес старик. — Это же вода.
Тут Бизонтен сразу все понял.
— Здрасьте пожалуйста! Железо! Совсем как у нас во Франции в источниках Жиера!
— Вы только посмотрите, — обратился старик к Пьеру и Мари, — сколько он по белому свету пошатался, чужие края знает лучше, чем родные. А тут он прав. От этой воды и несет железом. Ржавчина по воде идет. Подождите, в один прекрасный день она чуть что не красной станет. И вкус особый имеет. Люди-то ее не уважают, но такая вода силу дает.
И, обернувшись к источнику, бегущему позади пылающего костра, добавил:
— А она не холодная. Посмотрите сами, пар над ней идет! Пить ее вполне можно. А знаете, лошади и собаки ее очень любят. Значит, хорошая. В теплое время года сюда скотину из соседних деревень на водопой гоняют.
Он помолчал, вглядываясь в темную тень деревьев, и проговорил упавшим голосом:
— Только теперь эти бедолаги боятся сюда ходить. Еще идти и идти, прежде чем увидишь неразвалившийся дом и хоть одну душу живу.
Его спутники подошли к ручью, попробовали здешнюю воду.
— Ну, что скажете? — спросил эшевен.
Бизонтен, выбиравший подходящую минуту, чтобы сообщить своим попутчикам о Гийоне, пошутил, хоть шутка далась ему нелегко.
— Похуже, чем в Арбуа подают, но зато дешевле.
Ответом ему был дружный смех, но Бизонтен даже не обратил на это внимание. Он стоял не шевелясь и все смотрел на скалу, расколотую мощным напором перекрученных корней сосны, сейчас, присыпанные снежком, они особенно напоминали хитросплетенный клубок змей. А у самой расселины торчала обглоданная сосна, и из-под нее бежала с певучим плеском тоненькая струйка воды.
— Раз деревья эту воду пьют, здесь должен целый лес вырасти, да еще какой густой, — пробормотал Бизонтен.
Но никто его не слушал. Эшевен объяснял Мари:
— Для ребят молоко будет. Только подождать придется. Оно в кувшинах замерзло, прямо как камень.
Пьер, задавший сена лошадям, подошел к Бизонтену и спросил:
— Он правда ушел?
— Правда. Я собирался им всем об этом объявить, да вот жду, когда они утихомирятся.
Племянница эшевена, рослая крепкая блондинка с серьезным выражением лица, приблизилась к Мари:
— А у вас есть какая-нибудь посуда для молока?
— Нету, — робко ответила Мари. — Пойду принесу.
Девушка придержала ее за плечо.
— Не стоит. Мы сейчас всем разольем, и вы отнесете к себе котелок. Так оно не сразу остынет.
