Девочка радостно бросается к собачке, и их руки нечаянно встречаются. Оба смотрят не на собачку, извивающуюся в руках поручика, а в глаза друг другу. Собачка выскальзывает и падает между ними на пол, но они все еще не отпускают рук.
– Как вас зовут, прелестное видение? Скажите мне, чтобы я мог повторять ваше имя…
– Как, вы не знаете? – Девочка, опомнившись, отнимает руки и, не отрывая взгляда от поручика, медленно уходит без ответа, скрываясь в одной из бесчисленных комнат.
Поручик все еще оцепенело стоит в коридоре, когда перед ним возникает величественная пожилая дама в несколько старомодном темно-лиловом платье, богато украшенном кружевами, и подозрительно обращается к нему по-французски:
– Поручик, э-э-э, вы не видели Анастасию?
– Анастасию? – переспрашивает он.
– Ну да, Анастасию, великую княжну, она тут шалила с болонкой, – строго вскидывает лорнет пожилая дама, будто это именно он нарушил покой и порядок дворца.
Поручик, не найдя ответа, только отрицательно мотает головой. И тут он наконец узнает вдовствующую императрицу Марию Федоровну.
Он опускается на одно колено и склоняет голову:
– Простите великодушно мою оплошность, ваше императорское величество.
– Полноте, встаньте, поручик. Не узнали, что ж такого, бывает, особенно с молодежью. Зато я вас, кажется, узнала. Эти глаза, разлет бровей… Не ваша ли матушка, княгиня Надежда Алексеевна, служила у меня когда-то во фрейлинах?
– Так точно, ваше императорское величество!
Но императрица не слушает его.
– Мы были дружны когда-то, – задумчиво произносит она, невольно отдаваясь воспоминаниям. – Если бы бедняжка дожила до этого дня, уверена, она была бы счастлива и горда таким сыном, – внимательно разглядывая поручика в лорнет, царица легко касается рукой в перчатке его щеки.
– Вы слишком добры ко мне, ваше императорское величество, – смущенно бормочет поручик.
Еще раз окинув его взглядом с головы до ног, царица с достоинством удаляется, шурша тугими юбками.
Тогда из малой боковой гостиной выбегает раскрасневшаяся княжна и с разбега целует поручика в щеку:
– Спасибо, что не выдали нас! – и снова убегает в комнату. За ней тихонько семенит собачка.
– Готов служить! – запоздало бросает поручик вслед убежавшей княжне. И прижимая руку в белой перчатке к щеке, в которую его поцеловала княжна, уже как бы про себя, шепотом:
– Готов служить вам всю жизнь, Анастасия!
И по длинным дворцовым анфиладам катится эхо: «Анастасия… Анастасия…»
