– Ты сегодня что-то неловок, душа моя. Где Настенька? Позовите Настеньку, у нее лучше выходит. Где она?
Внизу слышен сильный шум, голоса. В комнату без стука резко входит Юровский. Ольга вновь поспешно прячет шитье.
– Соберите немедленно всех домашних внизу, в подвальной комнате. Пять минут на сборы. Сейчас подъедут автомобили. Вас перевозят в другое место.
Царица робко:
– Но наши вещи, багаж…
– Вещами займется конвой. Все вниз. Поторопитесь!
Царь поднимает голову, встает. Он спокоен, собран, отрешен.
– Идемте, дети.
* * *
По широкой внутренней лестнице домочадцы спускаются вниз. Княжны помогают идти матери. Николай на руках несет цесаревича Алексея. Он высок, прям, на его плече – головка царевича. Алексей в полудреме привычно обнимает отца за шею.
Фигура царя с каждым шагом становится как бы выше и величественнее. На лице отрешенное суровое выражение, все его усилия сосредоточены на том, чтобы как можно дольше удержать семью в неведении.
* * *
В пустом полуподвале с одним только густо зарешеченным окном вместе со слугами и домочадцами набралось одиннадцать человек. Все стоят.
Конвой заносит пару стульев. Царицу усаживают. Она вертит головой по сторонам, словно ища глазами недостающую Анастасию. Николай суровым взглядом приказывает ей молчать. До царицы медленно начинает что-то доходить.
Княжны устраиваются у нее за спиной. Царь остается стоять впереди всех с царевичем на руках.
Кто-то из прислуги прихватил подушку, чтоб подложить царице под спину. Но она уже ничего не замечает и ни на что не реагирует, только не сводит глаз с Николая, шепча слова последней молитвы.
Среди челяди – старая фрейлина, которую мы видели еще в коридоре Александровского дворца. Она в том же неизменном коричневом платье, прямая и строгая, будто на торжественном приеме во дворце.
На руках у одной из царевен пристроилась примолкшая собачка с розовым бантом.
* * *
Комната быстро наполняется солдатами с пистолетами и винтовками. Их около пятнадцати человек. Они становятся в три ряда у противоположной стены. Грохочут сапоги, бряцает оружие. Входит Юровский. От двери быстро произносит:
– Ввиду того, что вы представляете угрозу революции, исполком Уральского реввоенсовета постановил расстрелять вас! – и тотчас ловко достает из кобуры свой маузер и первым стреляет в Николая.
Тот только успевает заслонить свободной рукой сыну глаза.
Начинается беспорядочная стрельба. Первыми оседают царевны. Мечется прислуга с подушкой, повсюду летают перья, повалены стулья. Дольше всех держится царь. В него стреляют много раз, пока не понимают, что он давно мертв. Когда его толкают, он так и падает, не отпуская царевича.
