Какой огромный мир! Жизнь только начинается. И Жене казалось, что его не совсем обычное путешествие по Волге — первый выход в этот мир. Что же тогда должны были чувствовать Митяй и Лева — первокурсники!
Но, видно, они еще не разобрались в своих ощущениях — некогда было анализировать. Сейчас, повернувшись друг к другу спиной, как враги, стояли они у борта теплохода «Горьковский комсомолец». Рядом, возле спасательного круга, приютился Женя. Высчитывая на листке блокнота скорости разных судов, он с тревогой поглядывал на своих младших спутников.
Ранним утром, когда над Волгой занималась заря, между Митяем и Левой произошел серьезный разговор, определивший их дальнейшие взаимоотношения. Отныне они уже не друзья, а просто мало знакомые между собой представители студенческого научного общества.
У Митяя были серьезные причины упрекать Левку. Подумать только — этот «инспектор справедливости» чуть ли не всю ночь проторчал на фабрике, которая, по едкому определению Митяя, занимается лишь перекрашиванием судаков, и вернулся под утро, когда теплоход с «Альтаиром» давно миновал пристань Кулибино и уже отстаивался возле неизвестного горьковского дебаркадера.
Перепуганный, несчастный Левка оправдывался, что пробыл на фабрике какие-нибудь полчаса лишних, а остальное время бегал по берегу — лодка куда-то запропастилась, — что он совсем не хотел огорчать ребят, что он прекрасно сознает, насколько важно найти «Альтаир», что он приложит все усилия и так далее и тому подобное…
Все это было чересчур неубедительным. Ни Женя, ни тем более Митяй не принимали во внимание его оправданий и клятвенных заверений на будущее. Участь Левы была предрешена.
Митяй категорически потребовал жесткой дисциплины в «поисковой группе». Он не побоялся выступить против начальства, то есть Журавлихина, и в порядке суровой критики говорил о его мягкотелости, слабом руководстве подчиненными, преступном попустительстве сумасбродным действиям товарища Усикова, настаивая, чтобы этот индивидуалист беспрекословно подчинялся воле коллектива, иначе его следует немедленно же отправить в Москву с вечерним поездом. Пусть тогда «инспектор справедливости» отчитывается перед всем научным обществом и требует для себя справедливой кары. Оратор заявил об этом твердо, безапелляционно, и в голосе его чувствовался металл.
Как же путешественники оказались на палубе «Горьковского комсомольца»?
Не найдя попутной машины, им пришлось ждать утреннего поезда. Каждый час Женя включал телевизор, однако на экране нельзя было ничего разобрать. Вероятно, теплоход, где находился «Альтаир», уже подплывал к Горькому.
