— Может быть, он вам солгал, что работает на комбинате, — предположила Саша.
— Видите ли, Александра, — проговорил Брыкин. — У меня довольно много недостатков, которые значительно перевешивают мои достоинства. Но на свою зрительную память я никогда не жаловался. Этот человек действительно работал на комбинате еще в доперестроечное время. Начиная внештатным корреспондентом газеты, я делал там несколько репортажей и видел его однажды… на трибуне. А это означает, что он был там не последней фигурой. Кто обычно тогда стоял на трибунах? Директор, начальники цехов, председатель профсоюза, парторг, передовики. В адресном бюро я отыскал Ивана Ивановича Аржанухина. Но дома у него никого не было, а соседи ничего вразумительного сообщить не могли.
— Вы сказали, Аркадий, что… — Саша замялась. — Что-то о глобальной катастрофе… Эти документы указывали на что-то действительно масштабное?
— Мне трудно говорить о документах, которых я никогда не видел, — сдержанно проговорил Брыкин. — Но из беседы с Аржанухиным я понял, что в них содержится в самом деле что-то серьезное, связанное с какими-то нарушениями, допущенными на комбинате. Я поверил ему хотя бы потому, что есть факты, подтверждающие, что не все ладно в датском королевстве.
— Какие? — поинтересовалась девушка.
— Например, странная эпидемия в городе, — быстро ответил Брыкин. — О которой власти тоже предпочитают не распространяться.
— Вы про трупные пятна? — спросила Саша.
При этих словах Тамара Сергеевна схватилась за сердце.
— Про что? — испуганно вскинулся Брыкин. — Про какие пятна?
— На лицах, на руках… — пробормотала Саша.
— Да… да… Действительно, это похоже на трупные пятна, — Брыкин опустил голову. — Простите, ради Бога, но… нельзя ли попросить у вас чего-нибудь покрепче? Дело в том, что очень трудно… на трезвую голову об этом говорить.
Николай Трофимович оживился.
— Действительно, Тамара! Почему мы не предложили гостю выпить? И хозяину тоже не предложили. Непорядочек… Я ведь привез.
Тамара Сергеевна покраснела. Очень она не любила, когда ее упрекали в недостатке гостеприимства. А спиртное она на стол не поставила в надежде, что при малознакомом госте супруг постесняется его потребовать. И лишний раз не выпьет.
— Извини, Коля, — с каменным лицом проговорила она. — Но я полагала, что в такую жару пить — преступление. И предлагать алкоголь — тоже преступление.
— Нет такой статьи в кодексе, Томочка, — засмеялся полковник. — А у нас кондиционер работает. Принеси-ка, милая, нам коньячку!
