.
В театре ситуация выглядела так: в восемь утра певцы и оркестр были на месте. Последние известия они слышали дома, а затем в каморке вахтерши на служебном входе. Теперь они репетировали финал третьего действия: Лебедь удаляется, в сцене рейхстага в Брабанте партии хора и солистов переплетаются, рейхстаг в едином порыве отправляется на восток, чтобы вступить в войну с гуннами.
После короткого обсуждения музыканты решили, что невозможно просто выбросить результаты трехмесячных трудов, что бы ни происходило на границах страны. Как раз в такой исторический момент нельзя быть расточительным. Для них было важно не столько «содержание» произведения Рихарда Вагнера, сколько сценическое, артистическое, музыкальное наполнение задач, которые им предстояло решить, подобно тому как экскаватор должен к определенному сроку ликвидировать гору строительного мусора. В то же время в такой работе заключена и немалая гордость — гордость созидателя.
Директор театра позвонил первому секретарю райкома партии:
— Товарищ Антонов, мы глубоко потрясены бедой, постигшей нашу страну.
— Не совсем так, товарищ директор: беда ждет агрессоров. Так и передайте. Они решились на авантюру, последствий которой не сознают.
— То есть вы настроены оптимистично?
— Безусловно. Больше я вам пока ничего не скажу.
— Сегодня вечером премьера «Лоэнгрина».
— Я знаю, я приду.
— Я спрашиваю, потому что это немецкая опера, исполняется на немецком языке.
— На нас напали не немцы, а фашисты и милитаристы, угнетающие и свой собственный народ. Это необходимо донести до людей. Это можно было бы разъяснить перед началом представления в своего рода объявлении. Дать, так сказать, ориентировку.
— Опера поется по-немецки. Это может быть понято как провокация, если повнимательнее присмотреться к тексту.
— А нельзя ли было бы в самом крайнем случае исполнить оперу по-русски?
— Исключено. Певцы выучили ее по-немецки.
— Пусть переучат.
— За один день это никак невозможно. Да и сначала нужно переписать клавиры с русским текстом и прочее.
— Тогда поставить дикторов по краям сцены или в зале, чтобы они произносили текст по-русски. Может, певцы могут петь немного поглуше?
— С точки зрения общего художественного впечатления я бы не советовал.
— Однако это было бы интересно и информативно.
— С точки зрения содержания текстов и опасно тоже, товарищ первый секретарь.
— А может, вообще обойтись без пения?
— Это было бы необычное решение.
— Симфоническая сюита с текстами, произносимыми дикторами и лозунгами, понятными без всяких экивоков. Так сказать, вечер серьезных размышлений, патриотическое торжество.
