— Это верно.
— Мы ему не уступим — больше ничего и не нужно. Будем терпеть…
— Ты его ненавидишь…
— Не настолько, чтобы выдать карателям по такой… ерунде.
— Я вижу, что ты что-то задумал…
— Еще ничего, но… Пусть он считает, что теперь есть только один способ противостояния этой разрухе — мы докажем, что есть и другой… Мы преодолеем это… И мы будем терпеть его, Герф…
Влад сжал зубы до скрежета — тяжело ему это решение далось. Мне с этим как-то проще… Стикк как-никак — наш командир… И отвоевал он столько, что нам и не снилось… Лесовскому важнее получить от него информацию… А я просто не могу с ним так поступить… если все зависит только от моих сил, от моей устойчивости к его вечным нападкам… Что ж, если мы не погибнем к рассвету, нас ждет промерзший карцерный мрак, которого сторонятся даже самые отчаянные крысы — и пусть… Пусть Стикк о нас ядовитые зубы сломает… Каратели ему их выбить всегда успеют…
— Пошли. Сбор.
Наши потрепанные «стрелы» уже поднялись в воздух и ждут… Тоннель уже озарен их одноглазыми прожекторами… Уже слышен лязг и низкочастотный гул, убивающий и без того мертвую тишину — подняли тяжелую технику… Ульвэр уже отдает сухие приказы нашим замотанным офицерам… Но технику за нашим погибшим сержантом так и не прислали… Указания на расщепление получили мы с Владом… Его мы оставим здесь, под этим сломанным небом…
Запись № 4
00 00 000 00:00
Мне это не нравится… Одни люди… еще и злые. И еще они мертвых людей зачем-то с собой берут… Но все равно оставляют… еще и расщепляют. Страшно это — и мертвые, и живые… Люди все — страшные. Точно. У меня от них кончик хвоста дрожит… А еще хуже… Нет, это еще хуже, чем просто плохо… Но только я не помню, что именно.
Пусть Айнер считает, что я злопамятный — это не так. Я не то что зло, я вообще долго ничего не помню… Я конечно помню, что он мне чуть зубы не выбил, и отомщу… Только ничего остального уже почти не… А нет, помню… Это злопамятность — никаких сомнений. Но ведь забывать то, что причинило тебе вред — просто опасно. Айнер, правда, причинил мне больше пользы, чем… Нет, я ему мстить не буду… Разве что чуть-чуть… Чтобы он так больше не делал. Я бы его потом простил… Нет, сразу бы простил. Только его нет! Некого мне прощать… И мстить — некому. Если бы он пришел, я бы его еще и благодарил! Но его нет! Есть только крысы и эти призрачные люди! Незнакомые люди! Вернее, двух из них я видел, но они были мертвыми! Они и есть — мертвые! Только сейчас они вроде как и не мертвые, а почти что живые… даже совсем — живые. Это и есть самое ужасное — то, чего я никак понять не могу. Они сейчас думают о том, о чем думают сейчас… только их сейчас уже вовсе нет. Просто то, что у них «сейчас», теперь как бы не «сейчас», но для меня… для меня и именно сейчас. Так что ли? Как же люди все усложняют… От них одни… Утром я вычесывал шерсть — пока еще с ней все в порядке — черная, даже с проблеском… Но я уже почти вижу седой волос! Я знаю — он за ухом! Я его чувствую! Он нарушает мою маскировочную окраску под темноту! Правда, если я стану белым, я смогу прятаться на снегу. Но что я буду делать в Штраубе летом?! А что я буду делать, если лето вообще больше не наступит?! Если я буду об этом думать, то скоро, и правда, смогу быть незаметным лишь в снегу… А собственно, зачем мне прятаться? Я же — хищник… Еще и такой совершенный, что мне для охоты даже оружие придумывать не нужно, не то что людям. Правда, люди с оружием всех хищников перебили… Но и друг друга они тоже перебили… И остались мы — отличные хищники. Только мы еще не знаем точно, остались мы или нет… то есть — надолго мы остались или… люди заберут с собой всех…
