Сперлинг задумался.
– Он точно коммунист, будь я проклят!
– Понимаю. Вы на этом зациклены, ничего не поделаешь. Постараюсь начать именно с этого. Но неужели вы хотите исключить остальные варианты решения проблемы?
– Нет, нет. Не хочу.
– Хорошо. Итак, я… Да, Фриц?
Дверь, ведущая в коридор, открылась. Вошел Фриц.
– Мистер Хьюит, сэр. Говорит, у вас назначена встреча. Я усадил его в гостиной.
– Да. – Вульф бросил взгляд на стенные часы. – Скажи, что я приду через несколько минут.
Фриц вышел, а Вульф опять обратился к Сперлингу:
– Итак, я правильно сформулировал вашу цель?
– Абсолютно.
– Тогда я ознакомлюсь с отчетами мистера Бэскома, а после свяжусь с вами. Всего хорошего, сэр. Я рад, что вам понравился мой кабинет…
– Но это срочно! Нельзя терять ни минуты!
– Знаю. – Вульф из последних сил старался быть вежливым. – Срочность – еще одна черта, свойственная делам, обсуждаемым в этих стенах. Сейчас у меня встреча, затем я обедаю, а с четырех до шести вожусь со своими орхидеями. Но это не значит, что о вашем деле забудут. Мистер Гудвин немедленно примется за чтение отчетов, а после обеда поедет к вам в контору, чтобы получить недостающие подробности, – скажем, в два часа вас устроит?
Джеймсу Сперлингу это совсем не понравилось. Видимо, он намеревался посвятить спасению своей дочери от невыносимой участи весь день, не отвлекаясь даже на еду. Он был настолько возмущен, что лишь буркнул в ответ что-то нечленораздельное, когда я, провожая его к выходу, вежливо напомнил, чтобы он ждал меня в своей конторе ровно в два пятнадцать, заодно приготовив чек, дабы избавить себя от необходимости посылать его по почте. Я немного задержался, окинув быстрым взглядом его длинный черный лимузин, припаркованный у тротуара, а затем вернулся в кабинет.
Из-за приоткрытой двери гостиной доносились голоса Вульфа и Хьюита. Поскольку предмет их общего интереса находился наверху, в оранжерее, и кабинет был им не нужен, я взял пухлый конверт, оставленный Сперлингом на столе у Вульфа, и, устроившись поудобнее, приступил к ознакомлению с отчетами Бэскома.
Через пару часов, без пяти два, Вульф поставил на блюдце опустевшую кофейную чашку, отодвинул свое кресло, поднялся, вышел из столовой и направился к лифту. Я, следуя за ним по пятам, поинтересовался у его широченной спины:
– Не заглянуть ли нам прежде минуты на три в кабинет?
Он повернулся:
– Я думал, ты собираешься ехать к нашему бедному папаше.
– Да, но за обедом вы о делах не говорите, а я прочитал отчеты Бэскома, и у меня есть вопросы.
