— Как это?
— Я вложил в него отпечаток своей личности. Точнее, настоящий Гордон оставил в Камне меня. Он заходит сюда, когда у него возникают сложности с сюжетом книги, или когда ищет новый поворот темы, или просто хочет поговорить с достойным собеседником, равным себе по интеллекту. Кстати, мы ведем с ним увлекательнейшие беседы.
— Это… это же?..
— Самолюбование?
— Э-э… очень странно, хотя твой вариант тоже годится. И надолго у него хватает заряда?
Гордон, вернее, Гордон-Эхо покачал головой и показал на золотую подставку, в которой был укреплен Камень.
— Пока он здесь, постоянно подзаряжается. Я могу пребывать тут вечно — разумеется, при условии, что в комнате находится кто-то еще. Вся установка активизируется в присутствии живого существа. Ты знаешь, Стефани, я страшно рад случаю поболтать с тобой и с удовольствием бы обнял, только тогда я пройду сквозь тебя, и получится довольно неловко. Однако сам Гордон, скорее всего, рассердится, что ты сюда залезла.
— Вообще-то… я так не думаю.
— Да? Он тебе разрешил? Где он?
— Он… когда ты в последний раз говорил с Гордоном — ну, с настоящим?
Гордон-Эхо засмеялся:
— Находясь в кристалле, я не чувствую времени. Для меня каждый следующий разговор происходит сразу же после предыдущего.
— Понятно.
— Стефани, что-то случилось?
Помедлив, она сказала:
— Меня зовут Валькирия.
— Валькирия?
— Валькирия Карамболь. Ты оставил мне этот дом по завещанию.
— По заве… Что?
— Ты умер.
— Что я сделал?!
— Умер.
— Неправда!
— К сожалению, правда.
— Как это случилось?
— Тебя, то есть Гордона, убил Нефариан Змей. Наверное, все-таки тебя…
— Безобразие! — вознегодовал Гордон-Эхо и заметался по комнате. Он сильно побледнел. — Я не мог умереть! Он не мог умереть! С кем я теперь буду разговаривать?
— Я понимаю, тебе тяжело…
— Я умер, Стефани!
— Валькирия.
— С чего это ты поменяла имя? Неужели тоже ввязалась во все эти пакости?
— Скелетжер как раз вводит меня в курс дела.
Гордон-Эхо внезапно остановился.
— Скелетжер? Он-то знает, что делать. Нефариан от него не уйдет. Ты ему обязательно расскажи!
— Он знает. Нефариан Змей уже мертв.
— Мертв?
— Да. И Мериториус, и Морвенна Карр. И Премудриус Томе тоже, но он предал остальных, так что его не жалко.
— Томе — изменник? Знаешь, я всегда его недолюбливал. Слишком он был мелочный для Старейшины. Сколько, однако же, народу погибло… Кто-нибудь хоть в живых остался?
— Ну… Страхолюд Прет-а-Порте превратился в статую.
Гордон-Эхо посмотрел на Валькирию и ссутулил плечи.
