— Сережка, с тебя причитается. Как раз четыре нормы! А ты на три тысячи кубов сзади, — пятерня Лиды проехалась по вихрам Николая…
Шумная кутерьма, шлепки по спине, голос из кабины: «Повылетаете, черти!», и, кажется, нет уже пустыни. Есть только молодые руки на плечах друг у друга, блестящие глаза, смех. Однако прилипшие к спинам рубахи, потрескавшиеся губы и пыль, скрывающая от нас звезды, напоминают: едем по Кара-Кумам… Гляжу на обнявшихся Сергея и Николая. Как это они ухитряются по четыре нормы…
Объезжая барханы, грузовик немилосердно подпрыгивает. Но, слава богу, вот уже и поселок. Он похож на большую пасеку с фантастическими светящимися изнутри ульями. В «ульях» слышатся голоса, на дальнем краю чья-то гитара вспомнила «Подмосковные вечера»… Носит поселок странное название — Ничка. То ли какой-то киевлянин, вспоминая ночи над Днепром, нарек его ласковым украинским словом, то ли это что-то туркменское. Домики называются по-азиатски — юрты. Это потому, что сверху они покрыты полотняными накидками — иначе не спасешься от жары.
В домике, где живет Николай Козырев, нам пришлось заночевать. Живут холостяки, но здесь уютно, прибрано. На полках батарея оранжевых китайских термосов, чайная посуда. Висят три фотоаппарата, три ружья, радиоприемник, книги…
Укладываемся спать. Духота. Градусник над кроватью показывает +37. Прежде чем лечь, мочим в воде простыни. Через пятнадцать минут они сухие. Опять мочим… Николай спит. Мы же с Сергеем продолжаем ходить к умывальнику.
Сергей садится на край кровати, курит.
— Я, должно быть, большой чудак, — задумчиво вминает он папиросу в пепельницу. — Ну что хорошего тут? Много зарабатываю, но я не жадный… В прошлом году уговорила жена:
«Поедем да поедем отсюда. По-людски поживем хоть». Уехали. Домик купили в Ашхабаде, с виноградником во дворе. Работа хорошая нашлась. Приду домой — воды хоть залейся, верандочка, холодок… А вот бросил все, опять сюда явился. Сам черт не разберет, привык, что ли, к пустыне или по хлопцам затосковал? Лягу, бывало, спать, думаю: а как там сейчас, сколько проползли по пескам? Худеть начал… Так вот и приехал. Брата еще сманил. Теперь вместе пашем песок.
Мы так и не уснули. Сергей, чтобы убить бессонницу, принялся чертить какой-то план на завтра, я же, разглядывая его вихрастую тень на стене, думал: «Часто вот так бывает: тянет человека в самое пекло, в самое трудное, а почему-порой и сам объяснить не может…»
Конечно, не все на большой стройке такие. Есть и с откровенной жаждой нажиться. От силы полгода держатся такие в пустыне. Работу ищут полегче, машину поздоровее. Но и то и другое тут редкость. Кончается все тем, что сами ребята сажают «охотника за рублем» на попутный грузовик и везут в сторону железной дороги… Радость при расставании обоюдная.
