В соболином краю | страница 84
Это шофер Николай Скобелев. Бывали дни — приходилось пить воду из радиатора. Зато теперь в Кара-Кумах можно утолить жажду душистой дыней.
Разве перечислишь все тяготы пустыни! Да и надо ли перечислять? Сами строители о них почти не вспоминают. То ли потому, что привыкает человек, то ли потому, что «мусор» тут не держится. Кто остался — живут, работают. И от этого с каждым днем пустыня становится все менее пустынной.
Живут строители по всей трассе канала. Столица же стройки — поселок Карамет-Нияз.
Его пока нет на картах. Он будет обозначен в самом центре Кара-Кумов большим кружком. Благоустроенные дома, магазины, столовые, детские ясли, библиотека, клуб… Недавно тут шло наступление на пустыню. Теперь КараметНияз — глубокий тыл. Тут штаб стройки, склады, мастерские, огороды… «Передовая» же в ста пятидесяти километрах…
Едем туда, на «линию фронта»… Первое, с чем встречаемся… кровать. Грубая, походная кровать. Стоит на самой вершине бархана. От москитов и солнца затянута марлевым колпаком. Заглядываем под марлю. Широко раскинув руки, спит чумазый бульдозерист.
Велик соблазн поговорить с парнем, но эти часы сна священны. В пустыне свой распорядок. Подъем с зарей, работа до десяти. Потом перерыв до вечера — жара не дает пошевелиться. Проснется парень перед заходом солнца и будет сидеть за рулем, пока не обозначится на небе Млечный Путь…
Вот какова она, «передовая линия». Все чаще попадаются марлевые шатры, все выше насыпи у канала, больше машин. Вот их уже целое стадо — скреперов и бульдозеров. Пыль, пыль, поднятая гусеницами и каленым ветром, перемешанная с жарой. Среди этого скрипящего на зубах тумана машины снуют, как призраки.
Одна забота у тракториста: не занемог бы от жары мотор. Ведь тут же, на месте, его и ремонтировать придется, а этого никто в пустыне не пожелает даже злейшему врагу.
На одном из бульдозеров, когда он поворачивается задом, ветер треплет запыленный лист газеты. С трудом разбираем на нем корявые чернильные буквы: «Сережка, шиш догонишь!» Кто гнался за этим потертым песками бульдозером, я узнал только вечером, когда на попутной машине вместе с бульдозеристами ехал в поселок.
В кузове, справа от меня, на скамейке подпрыгивал Сергей Бочевский, тот самый Сережка, кого предупреждала задорная надпись.
Слева сидел автор этой надписи Николай Козырев. По разговору было видно, что это большие друзья, а за шутливой формой соперничества скрывалось хорошее соревнование. Итоги дня подводились тут же, в кузове. Разговорчивая геодезистка Лида Бойко, замерявшая дамбу, протянула бульдозеристам колонку цифр.
