В соболином краю | страница 40
— И я его, — расплылся он в широкой улыбке.
Большой дом. За забором по-хозяйски уложенные поленницы дров. Нажимаю щеколду.
— Папа, к тебе дядя из Москвы, — еще из сеней кричит Володя.
Навстречу поднимаются двое молодых мужчин и старая женщина с каким-то шитьем в руках. Мне повезло: Женя в этот день приехал из университета домой «на побывку».
Ребята одинаково называют Марию Дмитриевну мамой. И она относится ко всем с одинаковой теплотой.
— Вот только Володю слишком балует, — с ласковым упреком говорит Петя.
— Нет, мама говорит, что это ты меня балуешь, — прижимается к отцу Володя.
Все улыбаются. Видно, что хорошее человеческое тепло прочно поселилось в этом доме.
— А как живет ваша сестра? — спрашиваю у Жени.
— Рая по-прежнему у дедушки. Учится в восьмом классе. Дедушка к Рае привык, никак не хочет расставаться. Да и он ей дорог. Старенький уже стал, за ним надо присмотреть.
Вечером другого дня, проводив Женю к поезду, мы с Петром шли по тихим улицам Тельмы.
Он рассказывал о трудностях, с которыми столкнулся.
— Но теперь дело налаживается. Скоро у нас новая школа будет. Такой кабинет оборудуем! Уж тогда я со своими «алхимиками» развернусь.
По тому, с какой радостью говорил он о своих планах, было видно, сколько доброты и силы у этого человека. От матери я узнал, как трудно пришлось ему с ребятами в первые годы. Не хватало денег, а хотелось, чтобы «его дети были ничуть не хуже других». Как переживал он тяжелую болезнь Володи! С Женей тоже одно время маялся. Тот, увлекаясь футболом, сильно запустил учебу. «Родителю» пришлось покраснеть за «сына» на школьных собраниях и педсоветах.
— Трудно тебе очень было, Петя?
— Лучше об этом не говорить…
За беседой дорожка незаметно привела нас в тихий сельский парк. На скамейке сидели двое. Девушка, смеясь, смахивала с шапки юноши блестящие снежинки.
— У тебя-то было такое? — повернулся я к Пете.
— Да, было… Это — самое тяжелое. Я очень любил ее. Она, кажется, тоже любила. Мы росли и учились вместе. Когда я сказал, что не могу оставить ребятишек в беде, она, казалось, поняла меня, но потом стала отговаривать. Потом уехала. Говорят, теперь замуж вышла… Вы не упоминайте ее фамилии. Она хорошая. Только по-разному, видно, мы понимаем человеческое счастье.
>Фото автора. Тельма Иркутской области.
> 27 января 1957 г.
В соболином краю
Золотой мех
Сколько лет было деду Гошке, мы не знали, но, видно, был он очень стар. Целыми днями сидел на завалинке, едва успевая отвечать на приветствия знакомых.