— Знаешь, мне так повезло, что ты пришел к нам работать, — говорю и добавляю, смеясь. — С кем бы я обедать ходила? Весь отдел против меня, а мы с тобой прекрасно находим общий язык.
— Просто они стучат в закрытую дверь, не замечая, что рядом открыта новая. Не стоит их винить, им просто кажется, что за той дверью было лучше. А мне повезло — сразу увидел твою дверь и вошел в нее.
Последние слова он растягивает, как сладкую вату, перед тем, как положить ее в рот. Я спешу перевести разговор на другую тему. На какую? На рабочую? Так мы вроде и говорили про работу. На личную? Лучше даже не начинать.
Спасают меня роллы, которые японовидная официантка (на самом деле, узбечка) приносит нам на большом подносе. Мы делим их, изредка соприкасаясь палочками. Честно говоря, часто соприкасаясь. Что поделать, если мне те же самые роллы попробовать хочется, что и ему.
— Тебе это ничего не напоминает? — спрашивает вдруг он, когда мы сталкиваемся у суши с тунцом.
— Нет, — я испуганно отступаю.
— Это степ, — говорит он.
Николай достает телефон, что-то ищет, включает, вставляет в ухо один наушник, протягивает мне другой. Мне приходится наклониться к нему так близко, что наши лбы почти соприкасаются. Он берет палочки в две руки, ставит их на дно подноса, на котором лежат еще несколько роллов, и начинает выстукивать ритм. Звучат первые аккорды. Какая-то старая оркестровая композиция из Америки. Его первые движения длинные и тягучие. Он делает несколько шагов и вдруг резко останавливается. Правая нога идет первой. Ловко переходит с каблука на носок, снова и снова так, что чечетка кажется непрерывным жужжащим звуком. Левая нога добавляет ритма и здесь начитается настоящее сумасшествие. Мне кажется, что это никакие не палочки. Это мой интеллигент — бунтарь, танцор и креативщик. Он крутится вокруг своей тросточки, во время пауз галантно приподнимает котелок. И при этом не перестает работать ногами. Ритмичный стук каблуков о пол напоминает мне звук компьютерных клавиш. Быстро, медленно, отрывисто, музыкально. Каждая буква ничего не значит, но вместе с другими они рождают нечто новое, неповторимое, нужное. Выверенная четкость, отсутствие права на ошибку, идеальность. Повороты, вращения, остановки и дальше, еще быстрее, пока не начинаю задыхаться, пока в изнеможении не падаю на кровать. Я открываю глаза. Он смотрит на меня. Наши лбы соприкасаются. Палочки молчат.
— Прости, я задумалась, — шепчу я, поспешно откинувшись на холодную спинку стула.
