– Малявка надралась, – говорит другой приятель. – Брось ее, Кев, с ней хлопот не оберешься.
Трудно поверить, что такого чудесного парня зовут Кевином, но факт остается фактом. Компания отправляется без него в ночной клуб, а Кев остается со мной. Он ловит такси и хочет непременно довезти меня до дома. Я хнычу, что у меня мало денег, может не хватить. Он заверяет, что у него денег целая куча. Тогда я плачу, потому что он такой добрый. Он говорит, что ему интересно изображать из себя прекрасного принца и помогать девицам в беде. Я рыдаю, потому что он для меня прекрасный принц с девятого класса. Он мягко говорит, что весьма польщен, но дело в том, что девушки ему не нравятся. Я продолжаю реветь, говорю, что в курсе, но до сегодняшнего дня мне было все равно, потому что у меня был бойфренд, но на вечеринке я застала его целующимся с моей лучшей подругой.
Кев обнимает меня, гладит по влажным волосам и говорит, что от этой болезни нет лекарства. Мне будет чертовски тяжело, и боль утихнет не скоро, но следует знать, если это хоть как-то может меня утешить, что почти все переживают нечто подобное в четырнадцать-пятнадцать лет. Пустячок, а приятно. Ведь мне всего тринадцать, а он думает, что я старше. Мне по барабану – голубой он или нет. Фантастика, когда такой красивый парень тебя обнимает, гладит по волосам. Но тут я вспоминаю про Магду и Рассела и опять начинаю всхлипывать, и так всхлипываю до самого дома.
Он просит таксиста подождать, поддерживает меня под локоть, пока я иду по дорожке, и стучит в дверь. Открывает папа в халате, он окидывает меня тревожным взглядом. Мне приходит на ум, что сейчас он заметит мое состояние и станет ругать Парня Моей Мечты, и я мямлю что-то насчет того, что он меня спас. Папа просекает ситуацию и благодарит моего сопровождающего, и тогда Парень Моей Мечты (язык не поворачивается назвать его Кевом) целует меня в лоб, желает поскорее прийти в норму и обещает приглядывать за мной.
Это так мило с его стороны – хотя я никогда в жизни не оправлюсь. Ничто в мире больше не сделает меня счастливой.
Когда я оказываюсь дома, папа умоляет меня подробно рассказать, что стряслось. Если я заговорю о Расселе, то скончаюсь на месте, но папа все никак не успокоится и засыпает меня вопросами. Со второго этажа спускается Анна, и я шепчу: «Рассел и Магда». Она прижимает меня к себе и баюкает, точно я Цыпа.
– Бедняжка Элли, – папа похлопывает меня по плечу. – На твоем Расселе свет клином не сошелся. Если начистоту, я всегда считал его мерзавцем и фанфароном, и вот тебе на…
