– Ничего не принимал, дай опомнится, гнидавошь.
– А жена это дело с тобой пробует хоть раз в год? Не блюёт после? Если она что-то подмешала в ритуальный поцелуй, то нах такое лечение.
– Всех жён в кладовке без дна запер.
– Хоть одна светлая, небось не сам допёр? Так о деле.
Эпизод пятый, действие второе. Ганс заходит за спину Маркизу и ощупывает его шишковатую голову.
– Так и думал, кровопийца. Мобикус гелестратум или в переводе… да тебе, недалёкому, и такое не сообразовать между ушей.
Эпизод шестой. В кабинет входят два невзрачных японца. Замирают возле оставленной открытой двери и бесстрастно смотрят на представшую картину. Ганс продолжает лечение. Маркиз успокаивающе машет рукой.
– Что хорошо, случай печальный, что плохо, отнюдь не роковой. Лечение, так и быть, правдивое, а то репутация исхлещет. Жри яблоки и дрищи. Сок вместо крови, варенье не из мизинцев, запеканка не из почек галдящих за стеной. Ща выдаю хруст в перспективе, ты мне пять червонцев, сам сказал, «падлой буду».
Эпизод седьмой. Ганс отправляется к столу, извлечь из портфеля яблоки и получить плату. Маркиз, не оценив произведённого сеанса и заподозрив в Гансе одного из тех самых шарлатанов, плюя не попадать в, таким трудным, багровеет и угрожающе приподнимается со своего.
– Да сиди уже, нехристь, видишь, другие нехристи пришли, но прав, перетопчутся. Не в том положении, скакать как козёл, хотя такой и есть.
– Ах ты херов щенок, херов мальчишка, херов молокосос, херов надувала, херов очковтиратель.
– Но, но, но, облуда, попридержи, я ещё хруста не слыхал, а ты уже.
– Тебе ещё и хруст? Да я батога из собственных пятипалых совью, чтоб тебя внутри жопы отстегать.
Эпизод восьмой. Маркиз предпринимает отчаянную захватить Ганса через столешницу. Тот решает более не задерживаться, хватает портфель и кидается наутёк. Маркиз некоторое время стоит, беспомощно глядя то в отвратительно пустой проём распахнутой, то на застывших двумя глиняными Буддами японцев, без сил опускается в кресло, головная боль делается нестерпимей домашней канонады. Один из якудза совершает решительный вперёд, призывно смотрит на Маркиза.
– Вот нехристь безмозглая, где тут ещё могут быть, у дворецкого в заднице?
Эпизод девятый. К хозяину хижины в глубине сада. Является не только хозяином строения, но и самого сада, деревьев произрастающих в. Сообщение действительности: пройдоха Ганс внуком старика и единственный родственник. Воровство в саду деда практикует с регулярностью. Старик решает, подействует прилюдный позор. Когда Ганс перемахивает через забор, дед выходит на крыльцо и отправляется вслед за внуком. Ганс всходит по деревянной лестнице и допущен во внутренности барских покоев. Старик обкладывает тамошних хозяев последними дураками и разинями, раз имеют неосторожность впустить к себе его пройдошистого. В стройный план, полный праведного гнева, вмешивается досадная. По дороге катит громадная телега, до отказа длинными нетёсаными брёвнами. Лежат пирамидой, обнадёжены толстой верёвкой, удерживающей соседствовать. Верёвка перетирается о шершавую и все брёвна в разные стороны, как раз против места, в ожидании реликт. Грохот, ругань извозчика, брань самого старика, одно из брёвен на больную мозоль. Внимание к двери утеряно. Выскакивает спешащий покинуть негостеприимный Ганс с надобным старику портфелем в руках, скатывается по лестнице, пропадает из виду. Стариком не замечен. Возвращается к наблюдению. Из двери два японца, один в руках портфель, с яблоками, принадлежность коих. Старик устремляется навстречу. С почтением смотрят как лунь бодро через бревно, одобрительно качают головами. Дед обутой в жёсткий сапог по щиколотке одному из, выхватывает портфель с деньгами Маркиза и устремляется.
