Творцы и памятники | страница 44

— А, господа Асланов, Вермишев, Карасев! — воскликнул Шухов. — Знаете, какая мысль пришла мне в голову? Что такое десять верст — пустяк! Я думаю о нефтепроводах Баку — Батум и Грозный — Туапсе. Это размах, работа! Сотни верст! И какая польза! Прямой выход к порогам Черного моря, за границу. Какой толчок развитию нефтяного дела, торговли, портов и судоходства!

Переглянувшись, ничего не ответив, господа нефтепромышленники тут же вышли из котельной. Шухов недоуменно посмотрел им вслед.

— Это вы невпопад сказали, господин Шухов, — осторожно заметил оставшийся человек — в сапогах, с густой бородой, с приглаженными, на две стороны расчесанными волосами — промышленник Николай Артемьев, один из владельцев фирмы «Братья Артемьевы». — Инженер вы, что говорить, хороший. А деловую жизнь, верно, не успели еще изучить?

— Нет, просто не интересовался.

— Ну вот, видите. Да разве нам нужно, чтоб нефтепровод в Батум шел? Настроят там нефтеперегонных заводов, а море-то вот оно. Повезут местные заводчики керосин за границу, а что мы здесь с нашим будем делать? Нет, господин инженер-механик, повременить придется пока.

Даже для долгой жизни Владимира Григорьевича Шухова — он прожил восемьдесят шесть лет — срок ожидания оказался невероятно большим. Через пятнадцать лет, в 1894 году, когда Шухов давно уже уехал из Баку, на нефтяных промыслах города было 26 нефтепроводов общей длиной в 262 версты. Но магистрали Баку — Батум и Грозный — Туапсе Владимир Григорьевич построил пятьдесят лет спустя — уже после победы Октября.

Южная ночь, как всегда, тепла. Шухов спал при распахнутом окне; только легкая занавеска чуть колыхалась от ветра. Его разбудили голоса на улице — громкие, не по-ночному тревожные. Он поднялся, выглянул в окно. Над нефтепромыслами стояло зарево. Столб пламени поднялся так высоко, что даже отсюда видны были его цвета — снизу красный, чуть выше — желтый; белое облако дыма, как бы растекшееся по черному небу, половину его окрасившее в белесоватые тона. Снизу слышалось:

— В Балаханах опять пожар…

— Убытков будет — страсть!..

— Цельное озеро нефти горит…

Шухов очень ясно представлял себе все, что происходит сейчас на промыслах. Пожар — это закономерность; странно было бы, если бы при такой технике добычи и хранения нефти время от времени не заливало промыслы морем огня. А появиться может он от чего угодно. Крюк, к которому прикреплена желонка, поднимаясь, стукнется о железную крышку обсадной трубы. Искра, взрыв — и побежал огонь. Это только одна из причин, а их множество, вплоть до поджогов конкурентами. А уж когда разгуляется огневой зверь, его не остановишь. Жар поднимает в воздух горящие доски, и они летят с одного участка на другой, как факелы, запущенные во вражеский стан. И там, где они падают, все воспламеняется мгновенно. Горящая вышка, обрушиваясь, непременно зацепит соседнюю — ведь они поставлены так близко одна к другой. Жадным промышленникам дорог каждый клочок нефтеносной земли. Поджечь-то нефть легко, а потушить ох как трудно!..