«А музыка мне хлеба не дает, —
Сказала тетка: собственная дача,
Сдает и огород дает доход,
– Я жить хочу, я жить хочу богаче,
А музыка мне хлеба не дает».
«А скука есть зевок небытия, —
Писал Маршак, – любая механичность –
Небытие.» Она глядит, жуя,
Она – жива, а, может быть, и личность,
А скука есть зевок небытия.
Скончавшийся безвременно поэт:
«Не может быть, чтоб ничего не знача,
В земле цветы рождались. Нет и нет!
Я здесь стою. Я не могу иначе!»[14]
Скончавшийся в безвестности поэт.
Как одухотворенность ни редка,
Но с каждым годом реже и бесценней,
Моя надежда, молния, строка,
Пронзи сырые сумерки сомнений,
Как одухотворенность ни редка…
Случайно ли нет правды на земле
«Все говорят: нет правды на земле,
Но правды нет и выше, для меня
Так это ясно, как простая гамма…»
А.Пушкин «Моцарт и Сальери»
Случайно ли «Нет правды на земле,
но правды нет и выше.»? Почему
Всевышний справедливостью не занят?
Так мало зная о добре и зле,
мы были б так признательны Ему –
несправедливость, что больнее ранит?
Кому-то все, кому-то ничего,
И это продолжается и длится.
Неужто Высший Замысел Его,
Так над своим подобием глумиться?
Конечно, нет! И зависть – смертный грех.
Тебе дан шанс, единственный и чудный,
и только ты, и только лучше всех
сумеешь справиться с твоей задачей трудной.
Сумея с благодарностью принять
условия поставленной задачи,
в несправедливости не станешь обвинять
свои удачи или неудачи.
И станет в радость груз твоих забот,
и смертный грех тебя уже не гложет,
и вдруг тебе так странно повезет,
и Он тебе таинственно поможет.
«Грибы размножаютя спорами…»
БСЭ
«Случайно забытая плесень привела к открытию пеницеллина, спасшего сотни тысяч жизней…»
Там же
Я был бы русским, если бы судьба
Дала другому метрику еврея,
И я не знал бы участи гриба,
На все родное права не имея.
Кто знает точно, что такое «гриб»?
Известно, что не плод он и не мясо.
Но сытность мяса и полезность рыб
Приправлены в нем вкусом ананаса.
Грибы то погребают, то гребут,
Сердясь, когда червивыми находят,
Но так же перед ними спины гнут,
А жадные – на чевереньках ходят.
Гриб прячется в тени и у корней,
Поодаль от болота на полянке.
Как человек, хороший гриб скромней,
Чем издали заметные поганки.
На первый взгляд – гриб точно – человек,
Но приглядись: здесь лишь сапог и шляпа,
А сапогу – не совершить побег,
А шляпе – не отбиться от нахрапа.
Но вновь, дождя дождавшись, лезет гриб,
Рождаемый таинственной грибницей.
Он вечно пропадал, он вечно гиб,
Но прорастал над каждою гробницей.
