Роман в сонетах | страница 33
А воздух возле корабля
наполнен странным эхо, странно
коверкающим крик «Земля!»,
слетевший с губ у капитана.
– Напоминает Дантов ад, —
подумал сказочник со страхом, —
Не повернуть ли нам назад
от этих каменных громад,
воздвигнутых с таким размахом?
Хоть в экипаже корабля
Здесь тридцать два энтузиаста,
Но им подобная земля
Встречалась, думаю, не часто…
Но к ней приблизившись совсем,
корабль его скользил меж тем
вдоль гладких вертикальных стен
непостижимого масштаба,
скользил как будто взятый в плен
старинным пением сирен,
скользил, не опуская трапа,
скользил три ночи и три дня
сквозь полумрак без дня и ночи,
где только эхо болтовня,
смеясь, рыдая и звеня,
пришельцам головы морочит…
Непостижим, необитаем,
чем был он – адом или раем –
тот мир, который камень скрыл,
сплошной, без швов и стыков, камень?
…Но сказочник пока курил
и разводил, как все, руками…
Как все он тоже был смущен
им непредвиденным барьером,
как все, не постигал и он
пути к барьером скрытым сферам.
И хоть он знал, что не найти
к ним по поверхности пути,
ему не нравился банальный,
хоть и единственный здесь ход –
СВЕТЯЩИЙСЯ ВОДОВОРОТ
на неподвижной и зеркальной
иссиня-черной глади вод.
Но он возник на их пути
огромной гибельной воронкой
совсем внезапно… и сторонкой
его уже – не обойти.
Так долгожданные ворота
открылись перед кораблем
воронкою водоворота,
ведущей вниз – сквозь водоем!
И хоть подобного не ждали
ни капитан, ни экипаж,
в организованном аврале
был мигом убран такелаж.
Молниеносно те же руки
задраили стальные люки
и сказочник был среди них,
работая за четверых.
Своей физической работой
владел он так, как пианист
владеет, глядя в нотный лист,
любою клавишей и нотой.
В такой ответственный момент
он вел мелодию оркестра –
был экипажем диксиленд,
был капитаном их маэстро.
И заскользивший по спирали
его корабль пошел ко дну,
врезаясь в светлую волну
голубоватым блеском стали,
пошел почти по вертикали
в неведомую глубину
и дно имевшую едва ли…
Но в полости водоворота
пучина не была темна –
ее струистая стена
слегка светилась отчего-то.
При этом сам водоворот
воронкою им лишь казался –
диаметр потока вод,
образовавших этот ход,
как замкнутый гигантский свод,
не убывал, не сокращался,
и только в глубине, вдали,
сверкающим калейдоскопом
сливались струи и цвели
то астрой, то гелиотропом.
И так прекрасен был узор,
в который складывались пятна,
что, отвести не в силах взор,
никто уж не смотрел обратно,
забыв мгновенно мир иной
над этой радужной могилой,
влекомый чудной глубиной,
хранимый центробежной силой.