Батюшку звали Отец Алексей, он пешком направлялся из Белогорского скита в Читу, таково было его паломничество, или обет, или испытание — даже после объяснения Олег не смог полностью разобраться. Вышел еще в начале апреля, спал в тайге, в стороне от дороги, питался тем, что подавали люди, и удавалось найти в лесу. Многие Белогорские, и не только, монахи до него совершали подобные путешествия. Да и после него тоже будут.
— Батюшка, а я думал, что если с трассы метров пятьсот отойти, то там жизни не будет — леса непролазные. Как же вы там ходите, а то еще и спите?
— В основном так, Олег, но кое-где люди живут. Есть деревни, селения, в некоторые вообще никаких дорог нет, в некоторые — только зимники.
— А не страшно по лесу одному ходить?
— Так все в руках Господа, ничего там страшного нет, если только медведя не встретишь.
— А встречали?
— Случалось. Тут главное не бычиться, медведь ведь думает на человека, что тот — тоже медведь, его соперник, потому и силой мериться идет. А если спокойно с ним говорить, отходить медленно, не бежать, он и не пристанет. А на крайний случай у меня вот что есть, — батюшка развязал рюкзак. Олег заглянул в горловину — там, прямо сверху, лежала буханка белого хлеба.
— Не понял, — удивился он.
— Да поставлю рюкзак на землю, завязку ослаблю, да и отхожу назад. Медведь, он ведь любопытный, как и мы. Подойдет, заглянет, а как что съестное найдет — сразу забирает, да и уходит. Ему тоже много не надо. Он угощению благодарен. Так, с Божьей помощью, и иду.
Батюшка, аккуратно и сосредоточенно, плотно завязал горловину потрепанного вещмешка, удобно устроил его на коленях, прихлопнул ладонью и, задумавшись, устремил взгляд куда-то вперед, к горизонту прямой, как ножом разрезающей в этом месте тайгу, федералки.
— Ну и, уж на совсем крайний случай, есть у меня молитва заветная, — вынырнул он из раздумий, немного повысил голос, и речитативом продекламировал:
Михайло Архангел, огради меня своею святою оградой. От земли до небес. От темной ночи, от злого человека, от напрасной смерти, от скверной болезни. Ныне, присно и во веки веков. Аминь.
— Обычно ограждает, — добавил он после паузы, — но это не от животных, с теми часто проще договориться. А вот с людьми иной раз…
— Да, хорошая такая ограда, — мечтательно вздохнул Олег, — от земли… до небес…
Они немного помолчали. Олег не воспринимал все, что связано с религией, всерьез, но и не хотел обижать чувств попутчика. Он все еще мысленно переваривал молитву. Дорога сейчас не отвлекала много внимания, и потому получилось так тщательно вдуматься в сказанное, пока мозг не уперся в незнакомое слово.
