— Вот и я тебе красивое обещаю, если ты сейчас же не объяснишь мне, как ты попала в ту таверну!
Да, такой намек на скоропостижную смерть пропустить мимо ушей не получится.
— А что тут объяснять, сбежала из дому.
— ???
— Подробнее? Оракул, что была на ритуале, оказалась с подругой мачехи…
— А кто у нас мачеха?!
— Н — н-не знаю! Из столицы, вроде бы!
— Звать как?! — зачем же рявкать так, я ж не глупая, и с первого раза понимаю.
— Тайя!
Герцог задумался. Но в себя не ушел, я б тогда смылась куда подальше. Цепко так за мной наблюдал.
— Еще раз и всё по порядку! Рождение своё можешь опустить, а как мачеха у тебя появилась и до таверны — подробнее!
— Ещё подробнее? Но… долго же, да и зачем вам знать жизнь деревенской девчонки? — недоуменно развела руками я.
— Ты рассказывай, дорогая! Рассказывай, а я уж решу, зачем мне знать и долго ли или нет! И мы — на 'ты', не стоит меня злить больше, чем уже разозлила.
Ну, я и рассказала. Вся моя жизнь была самой обычной, до Ритуала и… встречи с Сардосом. Это единственный эпизод моей жизни, который говорил о том, что я — особенная, не такая, как другие. И еще одно: пусть маг знает, что бог Чертогов Скорби может меня еще раз вернуть в мир живых! Я не Марисоль, мстить буду не очередной дурочке, вроде меня, а самому… любимому и драгоценному!
Огонь в камине потух. Рихард, увидев, что я зябко передернула плечами, щелкнул пальцами и пламя вновь полыхнуло призрачным светом.
Я заворожено смотрела на фиолетовые, а иногда зеленые всполохи. Иногда, мне в нем чудилась смешная и вёрткая ящерка. А такие бывают?! Или не бывают?!
Герцог Даремский всё молчал. А затем спросил очень тихо, но я почему‑то всё равно вздрогнула:
— Медальон где?
Я в полной тишине вытянула медальон из внутреннего кармана платья и положила его на стол перед Рихардом. Страшно не было. С медальоном случиться ничего не может. Это же Дар Айоры. Никто не в силе его повредить, уничтожить, украсть или использовать в своих интересах. Его даже потерять нельзя. Я пробовала. Особенно в Сумрачном лесу. Дважды.
Огонь манил меня. Он такой…теплый, даже горячий. Но главное — он такой родной. В отличие от Рихарда, мужчины, с которым я провела ночь и утро… в постели. И это… это так трудно принять, что я всего лишь очередная, как те, что бездыханно лежат в земле у Западной башни. Что я — для него ничто. Тело. Тело, которому не нужно спешить взрослеть. А точнее, стареть.
Марисоль была права, они — мои друзья. Подруги, так сказать, по несчастью.
