— Так значит ты мертвячка?!
— Что?! Какая я тебе мертвячка?! Ты сам задохлик задохликом!
— Ага. Проверим, — малец встал, оголил своё плечо, на котором красовался порез в центре сине — бурого кровоподтёка, — Хочешь?! Кровушки, а?!
— Да… иди ты! Яблок хочу, — вздохнула я, стягивая с себя петлю из простынки.
— Ага. Значит чокнутая, — вынес вердикт пацан, снова одевая свою драную одежку.
Усевшись на облюбованную им кочку, он принялся заниматься тем, чем, наверное, занимался всё это утро — ковырять грязь.
— Точно, от такого же слышу! Что ты делаешь на территории замка Сумрак?! — погладив простынку, я шепнула ей, чтоб с подоконника не уползала, как вернусь, я её позову. А вы думали, что я сама наверх буду карабкаться, если иного входа в замок не найду?!
— Лягух ловлю… Пока в ловушку не попадут, вот сижу… развлекаюсь! — и продемонстрировал мне дырочки и чёрточки на земле.
— Э — э-э… а зачем тебе лягухи?!
— Ну, ты темнота! Есть, конечно! — кажется, мне уже не хочется кушать. Вот совсем! И фигура стройнее будет, а то во — о-он бока какие наела…
— А — а-ам, другого, что совсем нет?! Дичь?! Ягоды?! Грибы?! — я махнула рукой в сторону леса. В дали, за болотом, ветер играл в раскидистых зеленовато — коричневых кронах дубов и ясеней. Суровые исполины стояли на страже долины замка Сумрак.
— Ты, что, совсем страх потеряла?! Это ж Сумрачный лес! Там только смерть свою найдешь! — мальчишка удивленно взирал на меня.
— Да, ладно! Я там ночевала, и ничего! На опушке уж точно можно кого‑нибудь подстрелить! Кролика или косулю! — я молниеносным движение вынула стрелу из колчана, и наложила на тетиву.
— Да — а-а, ты чо — о-о — окунутая! — ошалевший мальчуган медленно сползал с кочки своим тощим задом, не сводя с меня взгляда.
— Заладил 'чокнутая да чокнутая'. Чё ты дрожишь?! Ща проводишь меня до во — о-о — н той яблони, я так поняла ты на болотах свой, а я для тебя мяса подстрелю!
— Я не ем мертвечину! И к яблони тебя не поведу! — бурчал мелкий, поднимаясь на ноги. Его рыжие — рыжие волосы пучком сена торчали на голове, не смотря на то, что он пытался прилизать их руками. По мне, только хуже сделал, теперь они еще и в тине.
— Почему?!
— Потому! Там ведьма живёт! Её вся деревня боится! Вот!
— Пра — а-авда?! Отлично, я не боюсь! — весело насвистывала я, направляясь в сторону огромной раскидистой яблони, — Пошли! Лягушки не самое лучшее мясцо, думаю, со мной ты согласишься. Вот кабанчик, это да!
— Стой, ненормальная!
