Сверкающая сталь тонкого лезвия, уверенный взмах старческой руки и я… падаю в темноту. В темноту, где есть только боль. Ты опоздал, Рихард. Мне все‑таки больно.
* * *
— Кьяра, девочка моя, очнись! Кьяра! — голос проникает в моё сознание. Такой знакомый и такой ласковый. Но смутные догадки не дают мне послушаться его. И я цепляюсь за сновидения, за мир иллюзий, за ту темноту, что дарит покой и безмятежность. Я едва ощущаю, как меня трясут, как пытаются приподнять и вернуть в явь.
— Кьяра, это всего лишь кошмар! Не поддавайся его власти, его лжи! — кошмар?! Неужели?! — Верь мне, малыш! Просто верь!
Я поверила. И открыла глаза.
Беспокойство и даже некое подобие страха светилось в глазах Рихарда, сжимающего меня в своих объятьях. Его ладонь нежно прикоснулась к моей щеке, смахивая очередную слезу. Я плакала?!
— Да, милая. Но это нормально, не переживай. Иногда мир грез играет с нами, и то, что чудиться там порою для нас реальнее всей реальности.
— Рихард, а где мы?! — слова с хрипом вырывались из моей груди. Я попыталась оглядеться и уткнулась носом в камзол герцога.
— Мы у Западной башни. Как только тебе стало дурно, я перенес тебя в сад! Попытался привести в чувство, но ты провалилась в забытьё.
— Почему ты меня не разбудил?! — действительно сад — над моей головой смыкались ветви деревьев, столь щедрых на цветы, что и не скажешь — середина лета.
— Посчитал, что сон, возможно, то, что тебе в последнее время не хватало! Но я ошибался, уже через несколько минут ты стала метаться и стонать! Кошмар?!
— Кошмар, — обреченно вздохнула я.
— И я — в главной роли злодея?! — герцог неотрывно смотрел мне в лицо. Я бы соврала, а так… неудобно.
— Да, — смутившись, промямлила я, — но там еще был такой противный старик!
— Старик?! Странно — странно для юной девы! А где же принц?! — никогда не могла понять, шутит он или сердится. Вот и сейчас.
— Мне и герцога хватает, куда ж еще и принца! — буркнула я и попыталась вырваться. Как вы уже поняли, результат неудовлетворительный.
В ответ на мои попытки добиться независимости Дахрейн обнял меня крепче и уселся на бортик фонтана. Удобно расположив меня на своих коленях, он снова приступил к дознанию:
— А больше ты ничего не помнишь?! Ну, чудовищ или страшных драконов?! Или прекрасных дам?!
— Мне общества дам хватило и вчера! Вернее, дамы! А что касается страшного, так ты мне сердце пытался вырезать! Вот!
— Сердце?! Я?! — и низкий мужской смех прокатился раскатами грома по саду, — Впечатлительная моя, я сердца не вырезаю, я их только разбиваю! Так что можешь быть спокойна! Особенно, если ты в меня не влюблена!
