Девчонки, возвратившиеся с каникул раньше нее, сообщили, что «Мосфильм» рассматривает кандидатуры девушек на главную роль в художественном фильме у известного режиссера. Подруги собирались на пробы. И когда Ольга спросила, поедет ли Вера тоже, та по‑настоящему заволновалась: получится ли? Сможет ли она? Но, представив восхищенный взгляд Владимира, твердо решилась и храбро ответила:
— Конечно. Я всю жизнь мечтала сыграть главную роль.
И победила в отборе. Веру утвердили.
Съемки начались почти сразу же. И Вера теперь пропадала на киностудии. Роль как нельзя лучше совпадала с ее актерскими данными, с ее молодостью, озорством, темпераментом. И хотя за это ей могло грозить отчисление, ведь руководство театрального училища в те годы не поощряло съемки студентов в кино, ничто не могло омрачить ее радости. Она была счастлива.
Владимир поддержал ее, сказав, что нарушает этим все уставы, но ведь он уже и так их нарушил, влюбившись в студентку.
Работа на съемочной площадке, ее полная самоотдача, похвалы режиссера и коллег по фильму, встречи с Владимиром, их ненасытные поцелуи, их любовь — все это казалось Вере каким‑то увлекательным приключением, зажигательным вихрем. Подхваченная им, она безоглядно мчалась вперед.
По вечерам он ждал ее на выходе из киностудии. Она узнавала его силуэт, и сердце подпрыгивало к самому горлу, а все ее существо безмолвно пело от радости.
Так было и в тот день. Взявшись за руки, они шли по парку. Накрапывал дождь, и, идя под одним зонтом, она чувствовала его силу и ту страсть, что исходила от него. Она заплетающимся языком рассказывала ему о съемках, о режиссере, о своей героине. Он молча слушал, а потом прервал ее поцелуем. Они зашли в самую глубь парка и, стоя под зонтиком, страстно целовались.
— Я хочу тебя прямо здесь, сейчас, — прошептал Владимир. И она снова и снова отдавала ему всю себя, счастливая от того, что они вместе.
Доставая пропуск на входе в общежитие, Вера напевала себе под нос веселую песенку.
— Дымова, телеграмма тебе, — баба Валя, вахтерша, протянула ей небольшую прямоугольную бумажку.
Быстро пробежав глазами по строчкам, Вера почувствовала, как ее начинает бить мелкая дрожь. Отец сообщал, что мать тяжело больна. Причина не сообщалась. Нужно было срочно ехать домой.
Владимир снова провожал ее. Поцеловавшись на прощанье, они долго смотрели друг на друга, он — с перрона, она — из окна поезда. И никто из них не подозревал, что пройдут годы, прежде чем они снова друг друга увидят.
