— Ты плохо выглядишь! Не заболел? — спросил мимоходом прораб Веревкин и на всякий случай приказал: — Будешь работать на первом этаже. Выше не лазь! Понял?
«На первом так на первом, — равнодушно думал Мыльников. — Для меня теперь что первый, что последний — все равно! Отлазился».
Мыльников сидел на сквозняке и собирался с духом. Не получалось.
— Поставь стояки, приверни тройники, радиаторы, вентили не растеряй! — подсказал прораб. — Да шевелись, приду проверю!
Мыльников не шевельнулся. Ему было не до стояков.
К обеду его размышления приняли новый оборот: «Работал я или не работал? Радиаторы в углу свалены, стояки у стены лежат, вентили под ногами катаются».
В столовой Мыльников от расстройства глядел в тарелку с борщом и никак не мог понять, чего от него хотят?
— Ешь, Мыльников, жуй! — подсказывали ему со всех сторон. — Бери ложку, хлеб, кусай…
«Легко сказать — кусай!» — мысль Мыльникова скользнула в привычное русло.
Вызвали дежурного врача. Тот нащупал ускользающий, едва слышный пульс Мыльникова.
— Похоже на предынфаркт!
— Болезнь века! — вздохнул кто-то. — Ничего не попишешь.
— Мыльников, где болит, как самочувствие?
— Плохо, — хрипло выдавил Мыльников.
— Не работник! — подтвердил прораб Веревкин. — Радиатор поднять не может, вентили растерял… Берите, лечите. Я не возражаю.
— Поздно, — сказал кто-то из бывалых. — Отходит. Аминь! Со мной так уже было…
В толпе всхлипнули, засморкались.
— Совсем молодой…
— Мало пожил.
Мыльников думал тягуче: «Мало пожил. А жил ли? Ел, пил. — Мыльников невольно вздрогнул. Его передернуло от отвращения: — Пил?! Да! Чаще, чем воду…»
Щеки его слегка порозовели.
— Вроде полегчало! — отметил врач.
Мыльников приоткрыл один глаз и сразу увидел Шарикова. Тот стоял в толпе и ехидно ухмылялся, глядя на поверженного дружка.
Мыльников обиделся, сердито дернул ногой.
— Пульс наполняется! — одобрил врач. — Ну еще разок, не сдавайся, больной!
Мыльников напрягся и сразу разозлился на Шарикова: «Чему радуешься, язви тя…? Думаешь, сухим из воды вышел? Через тебя пропадаю: вчера улизнул, меня одного на морозе оставил. Нетрезвого. То есть слегка выпивши… Даже не слегка, а по-хорошему! Домой на четвереньках приполз, головой дверь открывал… Точно! Может, оттого и задумчивый? Не спал ночью? Может, оттого и погибаю?»
Мыльников поднатужился и сел. Толпа восхищенно ахнула.
— Молодцом! — одобрил врач. — Выжимай болезнь по капле, гони от себя…
Мыльников принялся спорить сам с собой: «Кто сказал, что я не спал? Ты?! Или ты?! Да, не спал! А вы бы, к примеру, спали, ежели у вас ботинок под щекой или под боком? Если лежите каждую ночь не вдоль, а поперек кровати? Разве выспишься? Разве ночь не будет в тягость?!»
