Английские исследователи заметили, что «нервный срыв» пленного, возможно, был спровоцирован известием о гибели «Бисмарка», но причина могла быть не патриотическая, а сугубо личная — на линкоре мог служить кто-то из родственников двойника, например, сын!
Пленный сразу понял, что сын погиб — он должен был знать, в какой боевой части (БЧ) линкора тот служил. Все моряки прекрасно знают, что для тех, чей боевой пост находится внутри корабля, да еще ниже ватерлинии, шансов спастись мало, а его сын мог находиться где-то глубоко внутри корпуса, однако возможна и другая версия.
Сын радиста тоже стать радистом, а в немецком флоте еще со времен кайзера в военно-морском уставе было записано, что моряк, связанный по службе с шифрами, в плен к врагу попасть не должен, а обязан погибнуть вместе с кораблем и с шифровальными книгами, имевшими свинцовые переплеты.
Двойник как немецкий морской радист должен был знать это положение германского военно-морского устава, поэтому он сразу понял, что сын погиб, но то, что он служил именно на «Бисмарке», было лишь роковым совпадением. Но нельзя исключить и не случайность — в «Аненербе» умели учитывать даже мельчайшие детали операций, тем более имеющих колоссальное значение для будущего Рейха. Ведь чем меньше родственников будет у двойника, тем лучше для настоящего Гесса!
От такого известия, как гибель единственного сына, случалось, сходили с ума и здоровые люди, а не только наркоманы, чья психика и так испорчена. Психика же двойника хотя и повредилась из-за «ломки» и личного горя, но не окончательно, английские врачи приложили все свое умение для лечения пленного и смогли не допустить полной потери рассудка. ЛжеГесс был нужен английской спецслужбе, она все же надеялась узнать через него хоть что-нибудь о настоящем Гессе.
Англичане терялись в догадках, что скрывается за такой, не имеющей аналогов в истории мировых разведок, операции немцев. Черчилль не сообщил о двойнике даже Рузвельту, тот так и не узнал об этом. Сменивший Рузвельта на посту президента США Гарри Трумэн об этом узнал только во время Нюрнбергского процесса.
Он начался 20 ноября 1945 года. Среди подсудимых был и привезенный из Англии Рудольф Гесс. Его поведение на процессе выглядело настолько странным, что присутствовавший в Нюрнберге глава американской разведки Аллен Даллес заподозрил неладное. Он пригласил к себе на обед сотрудничавшего с ним доктора Д. Юэн Кейрона из Канады. Этот доктор был первым, кто предложил использовать для контроля над человеческой психикой конвульсивную электрошоковую терапию и наркотики.
