Анюта очень любила гостей, и головушку у нее закружилась, не от наливки, наливки ей не дали. Вдруг какая-то неведомая сила повела ее к столу, заставила взять вилку, подцепить кусок колбасы и поднести ко рту… Ведь она и не хотела, не хотела есть! Что произошло, Анюта и сама не поняла, опомнилась только, проглотив эту проклятую колбасу. Бабки не было, она ушла к соседке переждать гульбу, при бабке Анюта сдержалась бы. Долго она горевала, не могла заснуть, а утром повинилась бабе Арине. Рассказала, что не по своей воле согрешила, словно кто лишил ее ума.
— Ну что же, бес не дремлет, девочка ты моя, — строго сказала бабка, но вдруг глаза ее засмеялись, и у Анюты сразу от сердца отлегло.
Она думала, бабка рассердится, станет ее ругать и грозить карой Божьей. Но вышло все по-другому. Баба Арина вдруг вспомнила свое детство. И она часто грешила, ела в пост скоромное. А ведь тогда были другие времена, строгие. В пост даже младенцев отнимали от груди, бывало, стон стоял по хатам, так кричали эти бедолаги.
— Было мне лет десять-двенадцать, как сейчас тебе, и так мне в пост захотелось молока, как будто перед смертью. Как раз корова отелилась. Я пошла в хлев, подоила корову и перед тем как поить теленка, взяла и напилась сама из этого ведра, через соломинку.
Бабка засмеялась этим воспоминаниям, а Анюта уставилась на нее во все глаза. Она и подумать не могла, что бабка грешила, пусть даже и в далеком прошлом. Впрочем, и представить бабку маленькой девочкой Анюта тоже не могла. Но разочарование быстро прошло. Оказывается, об этом бабкином грехе и многих других никто не знал и не ведал, но совесть замучила грешницу, и она сама покаялась батюшке на исповеди. А батюшка сказал: Бог милостив.
— Батюшка нам часто на проповеди говорил: для чего посты, православные? Мясо не есть? Обязательно! Но главное — не есть ближнего, ближних своих заедаете, людоеды!
— Не может быть! — ахнула Анюта. — Как же это можно — есть ближнего?
— Печаль ты моя, вот увидишь и на себе испытаешь, — грустно вздохнула бабка. — Постись полегоньку, завтра я тебе пшенную кашу с гарбузом наварю. Хочешь? Жизнь долгая, напостишься еще.
И Анюта ей торжественно обещала в следующий Великий пост поститься от первого до последнего дня. Но до следующего Великого поста бабуля уже не дожила. Она как будто знала и предчувствовала, что им еще вволю придется поголодать. А они ничего такого не предчувствовали, жили как слепые, если и ждали перемен, то к лучшему. Анюту казалось, что и бабушка Аринушка будет всегда с ее постами, репкой и тюрей. Всегда будут собираться на вечерние посиделки старухи-соседки, постукивать прялки и журчать мирные старушечьи беседы про порчи и сглазы, колдунов и лесовых, про нехитрые деревенские новости. Много было таинственного и непонятного в их разговорах, но с каждым годом Анюта узнавала все больше и больше, не переставая расспрашивать, а бабка терпеливо объясняла.
