Здесь птицы не поют | страница 8
Глава 2. Начало
Мерно тарахтел мотор лодки, далеким эхом — впереди и сзади — вторили ему еще два. Три длинных, нагруженных людьми, припасами и инструментом лодки довольно быстро передвигались по рябой поверхности реки.
Иногда, перед очередным изгибом русла, попав в кильватерный след впереди идущей посудины, лодка подпрыгивала на короткой волне, у Виктора клацали зубы и он едва удерживался за веревку, чтобы не свалиться в холодную — даже на вид — воду.
Ему отвели место на каком‑то жестком мешке, туго набитом палаткой и парой спальников. Перед ним маячила спина Иммануила — Мони, позади сидели Борисов — бригадир подсобников, правивший мотором, и Юрик, картаво поющий дикое попурри из репертуара Аллы Борисовны. Иногда он забывал оригинальные стихи и поэтому заменял их своими, выходило забавно.
Борисова звали Олегом, как и его знаменитого тезку — киноактера. Он даже чем‑то был похож на столичную звезду, что старательно подчеркивал перед всеми вокруг: частенько сводил внутренние края бровей вместе, как делал тот, другой Борисов, говорил со знакомыми всей стране интонациями. Прибыл он вечером на четырех лодках, одну из которых, изрядно потрепанную, притащил на буксире — местный охотник утопил двигатель в реке и пытался добраться до поселка на веслах, но, к своему счастью, встретил геологов.
Знакомиться ни с кем из новонабранных не стал, просто поручкался с каждым, что‑то пробурчал, поговорил с Кимом Стальевичем (называя того «товарищ Савельев») и завалился спать, словно и не было у него больше никаких срочных дел.
Всеми текущими делами занимался тощий Перепелкин. По имени — отчеству помощника начальника экспедиции никто не называл, но его, кажется, это обстоятельство ничуть не смущало.
Рогозина действительно внесли в какую‑то ведомость, тщательно переписав паспортные данные, выдали две пачки сигарет, флягу, комбинезон, энцефалитку с капюшоном, бейсболку, противомоскитную маску, добротные ботинки на толстой рифленой подошве, пару тюбиков бутадиона. Познакомили с единственной женщиной в экспедиции — поварихой Оксаной Андреевной, толстухой бальзаковского возраста, в каждом новом знакомце искавшей «того самого, единственного». Она же заведовала фармакологией, потому что когда‑то давно успела поработать медсестрой в каком‑то «полевом госпитале». Поняв, что Виктор ни за что не согласен стать «тем самым, единственным», она скучным голосом прочла ему короткую лекцию о мерах первой помощи при травмах, солнечных ожогах, укусах насекомых. Достала из мешка и выдала пятидесятистраничную брошюру с более детальным описанием местных опасностей.