И мечталось мне, что пройдет лет пятнадцать, и приеду я сюда когда-нибудь с женой и сыном, куплю в колхозе трех коней подешевле (потом за полцены обратно сдам), – и по всем этим местам проедем мы втроем. Золотые ее волосы будут развеваться по ветру, конь скосит карий глаз, зажжет солнце сахарную кромку луговой чаши, откроется нам аркой из буреломного леса сказочная долина озера Иштуголь.
И закачают нас низенькие и неприхотливые до крайности алтайские кони, и не будет тесно втроем в палатке на кошме, и расскажу я им, вспомню, как ковбойствовал в молодости, как меня мотало и швыряло, как без копейки сидел, счастлив был и судьбу арканил.
И будет нам так хорошо, что лучше не бывает.
* * *
Много лет с тех пор прошло. Прошли они в каком-то другом измерении, а то, что было, словно по-прежнему совсем рядом.
Встретил я ее, золотоволосую, сияющие глаза, жизнь и радость. Встретил и потерял.
Все в моей жизни правильно было, ни о чем не жалею, а это вот – иногда точит. Потому что неправильная разлука наша, не по истине, не по душе, не по путям сердца своего разошлись мы. Одна нам была дорога, и вела та дорога через дурманящую зелень затерянной долины, через небесное озеро Иштуголь.
Не выехать мне больше верхом из леса в ту долину, не вдохнуть томительного забвения, не испить кристальной воды из заколдованной чаши.
И ей тоже.
* * *
Сгрызет ее тоска, источит сердце, измучит душу. Истомит сон, где пасутся кони на горном склоне, и просечен туманец молодым солнцем.
* * *
А может, и неплохо мне. Может, и неплохо.
Был я там. Все со мной было. Все осталось, пока жив.
* * *
Так ведь и это же не так. Стирается все, избывается, и только пустая дурь вертится в голове детскими дебильными строчками:
Хорошо в степи скакать,
свежим воздухом дышать!..
Фамилию Мишка носил Казак, да коней-то видел больше в новомодных кино, где кони – как бы не просто кони, а должны обозначать некие условные существа, символизирующие близость к природе, стремление к свободе и прочее в таком духе. И отношение к коню у Мишки выработалось заранее – трепетное и почтительное, слегка даже снизу вверх: эдакое идеализированное уважение к прекрасному и древнему животному, воспетому мастерами мирового экрана. У мастеров мирового экрана кони в основном скачут табунами, гуляют по берегу, едят яблоки, взмахивают хвостами под дождем и красиво стоят на фоне заката.
Скотогонскому коню из этих красот на долю выпадает лишь одна – махать хвостом под дождем до полного удовлетворения, так и то он хвост норовит прижать. Слабо разбирается алтайский конь в условностях киношедевров. И Мишкин взгляд на жизнь снова налетел на реальность, как арбуз на булыжник – треск и семечки, всем смешно, но хозяину жалко. Конь-то – он, как известно, существо живое и крайне разумное, со своим характером, пониманием жизни и часто даже чувством юмора.
