В большинстве своем перспективы, ожидающие их маленький отряд, были совершенно безрадостны.
Поэтому Ллейн подумал о том, чтобы использовать вторую из возможностей амулета. Изначальную. Дарованную тем, кто создал его. Очень сильную, сбалансированную, но, вполне вероятно, и очень опасную.
Призвать существо с мгновенной телепортацией его сюда, но без подчинения его воли, как это принято у магов. Потому что воля того, к кому будет обращен Зов, сведена с волей призывающего с самого сотворения амулета... То есть Ллейн раздумывал над тем, чтобы послать клич одному из созданий Отцов. Тому, кто не подчинен, но является сыном, другом, союзником и учеником. Хотя для кого-то вполне может явиться и учителем.
Ллейн практически никогда не встречался ни с одним из созданных Отцами существ. У друидов на его памяти никогда не было повода призывать их, потому что очень давно, двести пятьдесят девять лет назад, была побеждена последняя из опасностей, грозивших ордену и природе впрямую. Орда Второго Нашествия. И с тех пор, с момента, когда на троне воссел Император Эйрканн, ни одного значимого столкновения между представителями различных отделений Лиги Чудотворцев, ни одного чреватого серьезной опасностью конфликта так и не произошло. Император, Хранитель и Глава Конклава втроем следили за этим неукоснительно, а с небес наблюдал за ними Всевидящий Брадалл.
Создания Братьев (тот же, к слову, древесный страж) были гораздо менее значительны, уступая детям Отцов практически во всем.
Сказать, что лучник был удивлен, получив из рук хейрофанта возможность призвать могущественное и древнее существо, значило не сказать ничего...
Ллейн не знал о Созданном практически ничего, так как практически ничего не знал о нем дарующий амулет Брат.
«Я лишь добавил туда свои собственные чары, — кратко пояснил он, глядя Ллейну в лицо, — и не могу предсказать, каков будет эффект призыва... По крайней мере до тех пор, пока мы не разбудим Отцов. Помни: тот, кому ты пошлешь свой Зов, обладает очень сильным духом, кристально чистым разумом. Нерушимым, нечеловеческим и мудрым. Но я не знаю, насколько при этом он умен, хотя абсолютно точно знаю, что совершенно бесчеловечен...»
Однако опасность, о которой думал сейчас Ллейн, исходила вовсе не из неизвестности характеристик древнего существа. Эльф не опасался создания Высших Друидов, потому что оно, по определению, не могло причинить вред тому, кто не был виновен перед Тейо и Кругом. Нет, опасность была иного характера.
