— Вы не намерены рассказать мне про Стива, так? — Голос у нее дрогнул.
Лукас стиснул руки в кулаки. Ситуация была невыносимой, и он мог справиться с ней только с помощью гнева. Его переполняли боль и горечь. Он прекрасно понимал, что смертельно влюбился в эту женщину, что желает ее так, как никакую другую. Да, он сам во всем виноват. Судьба лишь подыграла ему, когда он замыслил эту дурацкую месть тому бесчувственному человеку, которого знал лишь по фотографии.
Фотография! Он рассматривал ее, когда услышал шаги Грейс. Лукас метнул взгляд на высокий комод и тут же подумал, что если даже Грейс и увидит снимок, то вряд ли поймет, кто на ней изображен. Луиза Мартин и Стивен Уитни остались на нем вечно молодыми. Широкие улыбки, руки, обнимающие друг друга. Маловероятно, чтобы Грейс узнала своего мужа.
Лукас перевел взгляд на молодую женщину. Она казалась потерянной — невольная и невинная участница жестокого жизненного фарса. Лукасу до боли захотелось утешить ее. Он сделал к ней еще один шаг.
— Вам ни о чем не нужно знать. — Голос его прозвучал резко. — Возвращайтесь домой и навсегда забудьте, что были здесь.
Грейс заморгала, чтобы скрыть подступающие слезы. Ничего не видя перед собой, она отвернулась, собираясь уйти, но споткнулась на пороге. И в тот же миг почувствовала, что его рука поддержала ее.
— Грейс… — В его голосе было столько муки!
Сквозь застилавшие глаза слезы Грейс смотрела на него, не в силах отвести взгляда от черных волосков на груди, стараясь перевести дыхание.
— Пожалуйста… — тихо проговорила она, пытаясь высвободиться из его рук, чтобы он не заметил, что она плачет.
— Я… мне очень жаль. — Губы Лукаса коснулись ее уха. — Простите, — горячо прошептал он. — Вы не должны были участвовать во всей этой истории. Она не имеет к вам никакого отношения.
Грейс резко подняла голову, позабыв о слезах, которые текли по щекам.
— В какой истории? Ради бога, скажите мне! — Он был так близко, его мускулистое бедро прижималось к ее бедру, сильные пальцы сжали ее руку. Вдруг до нее дошло, что он попросил у нее прощения, что он тоже страдает. — Я не знаю, что мне думать обо всем этом, — прошептала она.
Лукас помолчал, пристально изучая ее лицо.
— Продайте мне вашу часть ранчо, — мягко проговорил он.
— Продать? — Грейс была потрясена. Она замерла. — Вы серьезно?
— Да. Пусть оценщики решат, сколько она стоит, и я соберу нужную сумму. Продайте ее мне, Грейс. Позвольте мне владеть «Полумесяцем». Ведь для вас это ранчо ничего не значит.
