Она тоже желает его! Больше чем желает — горит нетерпением! Страсть вспыхнула между ними, и искры этого первобытного огня обжигали и воспламеняли кровь. Он знал, к чему это ведет. Это могло закончиться только в его или ее постели. Никогда еще он не испытывал такого сильного, непреодолимого желания. Откуда взялась эта дикая страсть? Грейс прекрасна, но она не первая красивая женщина в его жизни. В этом внезапно вспыхнувшем чувстве было нечто большее, чем простое сексуальное возбуждение. Оно как-то связано с тем, кто она и кто он, и…
О господи, что он делает? Он не может, не должен.
Лукас оторвался от ее горячих, жаждущих губ и пристально вгляделся в лицо женщины. Свет звезд отражался в сияющих глазах, полных ласки, обещания и недоумения. Он задумался о противоречивости ее поведения, о том, почему она сначала разбудила его чувства, а теперь удивляется, что он принял ее игру. Что это было — искренний порыв или тонкий расчет?
Неужели она из тех женщин, для которых заниматься любовью с едва знакомым мужчиной — привычное дело?
Что-то мешало Лукасу принять эту мысль, он должен был либо отказаться от нее и забыть навсегда, либо получить доказательства. У него возникло странное ощущение — точнее, желание, чтобы эта женщина, словно созданная для его объятий, оказалась кем-то другим, а не тем, кем была на самом деле.
На мгновение он замер, его учащенное дыхание нарушило тишину ночи. Руки, поддерживающие Грейс, были крепко сомкнуты. Она тоже смотрела ему в глаза, и сквозь горячий туман, в котором плавало ее сознание, стало просачиваться какое-то недоумение. Она не могла истолковать выражение его лица, но почувствовала происшедшую перемену. Только тут до нее дошло, что все происходящее — реально. Неужели она совершенно потеряла голову?
— Отпустите меня, — прошептала она слабым голосом, испытывая одновременно и острое чувство унижения, и благодарность темноте, скрывающей ее позор. Он колебался, и она ощущала, как его большие ладони, вмещавшие ее ягодицы, жгут кожу сквозь тонкий шелк рубашки. — Пожалуйста, — взмолилась она срывающимся, чужим голосом.
Медленно он опустил ее на пол, но продолжал прижимать к себе, не желая совсем выпускать. Он пристально смотрел на нее, наблюдая, как в уголке ее глаза показалась слезинка, и удивляясь собственной глупости. Он уже мог бы лежать с ней в постели! Ведь было так просто отнести ее в комнату.
Руки Грейс скользнули с сильных плеч Лукаса на обнимавшие ее руки. Сердце стучало так, что удары гулко отдавались в ушах.
