– И ты представь, ведь все знают: и царевна Наталья, и царицы обе, дворня ходит – зубы скалит. А Нинке хоть бы что, ещё и нос дерёт. Думает, она теперь царицей будет. Хотя…
Варенька пожала плечами.
– Может, и правда, что-нибудь выйдет из этого. Всё же она хорошего роду, не портомойница, как Катерина. А, Маша, как на твои глаза?
– Не знаю. А как же церковное венчанье?
– Так в монастырь, первый раз что ли? Где ты её, кстати, оставила?
– В монастыре.
– Так, может, знамение это ей?
– Не знаю. Давай, Варюша, спать.
Но спать в эту ночь, видно, судьбы не было. Только они, перекрестив друг друга, собрались расходиться, пришла Нина. С предутреннего мороза лицо её светилось румянцем. Она сбросила платок с разлохмаченной головы, кинула шубу на руки девке и свежим, не ночным голосом спросила:
– Что же ты не спишь, Варя?
– Да вот Маша приехала.
Варенька отступила, показав невидную в тени двери Марию.
– Маша?
И в голосе и в глазах Нины появилась тревога.
– Вы давно вернулись?
– Часа два тому. Да я одна, Катерина Алексевна в Лавру свернула, несколько дней там пробудет.
Тревога Нину отпустила, и она снова смотрела победительницей. Подошла к зеркалу, улыбнулась себе.
– Несколько дней? Ну, вернётся, так здесь ей сюрприз припасён.
Нину распирало веселье.
– Знаем мы твой сюрприз, – не удержалась Варенька.
– Что вы можете знать?
– Что все, то и мы, не слепые.
– Ну а раз знаете, то и говорить не о чем.
Нина ещё раз оглядела себя в зеркале, сказало, не отводя от себя довольного взгляда:
– Что-то ты бледная, Маша. В дороге не случалось чего?
– Нет, всё слава Богу. Спать только хочу. Вы как хотите, а я лягу.
– Да и мы тоже.
Наконец-то легли. К завтраку, понятное дело, опоздали. А Мария-то хотела раньше, безо всех с царём поговорить, объяснить ему деликатно про Катерину, что для него же, Петра, та старается. А вышло всё наперекосяк. Пётр как увидел Марию, так и насупился. Письмо, в котором Катерина написала, что помолиться поехала, он через Макарова от неё уже получил и рассердился. Так и сидел, насупленный, в тарелку уткнувшись. На царя глядя, и домочадцы весь стол молчком просидели.
Сразу после завтрака Марию царевна Наталья подхватила, повела театр показывать. Сама зала эта давно была приспособлена к представлениям – иноземные труппы царевна часто зазывала. А сейчас она постаралась ещё и декорации к пиесе сделать, как ей заезжие дипломаты рассказывали, и Шафиров Пётр Павлович много советами помогал.
Оживлённая, с блестящими глазами расхаживала она по помосту, показывала раскрашенные щиты, на коих нарисованы то окно, то дерева и цветы – сад, значит, то стена дома с огороженной дверью – балкон.
