– Хорошо. Ну, давайте спать, боярышни. Завтра в Успенский собор спозаранку, молебен там о победе. Не забыли?
Утро было пасмурное, не то, что вчера. Когда вышли после многочасовой службы наружу, в лицо ударил холодный ветер со снежной крупой, показалось очень зябко после влажной духоты собора. Хотелось домой, посидеть у тёплой печки, похлебать горячих щей. Но задержались посмотреть, как тронутся в поход гвардейские полки.
Трубачи старательно дули в трубы, а трубы-то, поди, ледяные – жуть. Звуки у них выходили с хрипом да с сипом. Господи, бедные, сколько их на холоду держали – лица у солдат посинелые, скукоженные. Над строем заколыхались освящённые знамёна с вышитыми надписями: «За имя Иисуса Христа и Христианство», «Сим знаменем победиши».
Царь набрал холодного воздуха и крикнул, что есть мочи:
– Полки в поход! С Богом, ребятушки!
Двинулись. Притоптывали на ходу, прихлопывали, растирали уши, хлопали друг друга по спинам, изо всех сил старались разогнать по жилам стылую кровь.
– Эх, сердешные! А у турок-то, сказывают, и зимы нет, – сказал кто-то рядом.
Впереди рядов становились выскакивавшие из церкви офицеры. Девы увидели своих знакомцев – Шереметева и Шорникова – улыбавшихся им из строя.
– Ой, они уже уходят, – огорчённо протянула Нина.
– Нет, – успокоила её уже разузнавшая всё Варенька, – Это они только для смотра перед царём, а после вернутся. Ещё прощальный бал для господ офицеров будет, а потом они вдогон войску отправятся. Солдаты ведь пешком, а офицеры на конях, быстро и догонят.
– Да, дорога дальняя, – тихо сказала Мария.
После молебна давали большой обед в Преображенском. Народу было много, много поднимали тостов: и за победу над бусурманом, и за веру христианскую, и за здравие государя, потом пошли здравицы поимённые. В конце гости уже разбрелись по зале – кто шёл чокаться, кто обнимал приятеля, изъявляя дружбу, а кто просто бродил, расстегнув камзол и стараясь придти в себя после выпитого.
В этой неразберихе Мария потянула Вареньку во двор – продышаться от духоты свечей и табачного дыма, облаком висевшего в воздухе. Нину тоже хотели позвать, но она была вся в увлечении от беседы с молодцеватым гвардейцем.
Вышли на крыльцо. Пурга, что мела весь день, утихла, и небо обсыпали звёзды. Морозный воздух был вкусным, дышалось легко. Снег блестел в лунном свете. Такая тишина стояла, что они вздрогнули, когда сзади раздался голос:
– Вот вы где. Не замёрзнете?
Это был царь, краснолицый, улыбающийся, в расстёгнутом мундире.
