Нина с Варенькой с любопытством повернулись к Марии.
– Что такое? Скажи, Маша.
Катерина усмехнулась.
– Это, девоньки, секрет, и не спрашивайте. У тебя, Маша, жених есть нынче?
Мария замотала опущенной головой, нет, мол.
– В твои годы можно повременить. А у вас девоньки?
У Вареньки тоже не было пока. А вот Нина, значительно взмахнув ресницами, призналась, что хоть рукобитья и не было, но она знает, кого ей родители прочат. На неё набросились с вопросами, но она имя назвать наотрез отказалась, сказала только, что красавец несравненный, и у царя в чести, и, как она, горы любит.
От этих слов у Марии внутри похолодело, и Нина сразу показалась ей противной. Враз вспомнились ей давешние опасения о Сашиной гордости. А может, промеж них уж и было что? Она незаметно отодвинулась от Нины в угол кареты и в оставшийся путь старалась рядом с ней не садиться.
К Москве подъехали в сумерках и сразу повернули в Преображенское. Министры да сановники от царевниного поезда отделялись по своим домам. Марии тоже хотелось бы в свой дом, но она теперь на службе – надо при царском дворе быть неотлучно. Так что пришлось до дому только челядь, что с ней была, отправить, при себе одну Пелагею оставила.
В Преображенском их ждали, да не совсем: большой дом протопили и вымыли, а флигель, где фрейлины разместиться должны были, был не готов. В доме им на первое время проходную комнату отвели, а в ней аж три двери – только и хлопают, только и снуют люди туда-сюда. Так-то неуютно! С дороги бы в баню, а в баню по-первости царские особы пойдут, скоро ли очередь до них дойдёт? Пелагея, конечно, не стерпела.
– Слышь-ка, Маша, и чего мы здесь сидеть будем. Дом-от наш недалече.
Мария поколебалась.
– Недалече-то недалече, да как это против политесу придворного выйдет?
Посмотрела на унылые лица товарок, на сердитую Пелагею и решилась.
– Ладно, подождите меня. Пойду у Натальи Алексевны спрошусь.
Царевна Наталья, в запарке от хлопот по приезде, только рукой махнула.
– Езжайте.
Тут и царевны Иоанновны выскочили.
– И мы с вами. Можно?
И их отпустили. И Катерина Алексеевна к их компании пристала. Скучновато ей с Натальей, да с царицей Прасковьей, больше к молодым тянуло, потому как сама ещё в молодых годах. Много народу получилось – вместе с услужницами на три кареты набралось. Мария даже беспокоилась: хватит ли протопленных комнат у них в доме, да и баню догадались ли сготовить?
Но московский управляющий и няня Ирина в грязь лицом не ударили! Всё было готово: и вымыто, и протоплено, и банька как раз выстоялась. Дворня с радостными лицами облепила крыльцо, кланялись, гомонили. Няня на рушнике вынесла духмяный каравай.
