Она взяла княжну за плечи, отстранила маленько – заглянуть в лицо.
– Чай, зазноба у тебя есть?
Мария кивнула, не поднимая глаз. Господи, она же насквозь всё видит!
– Честный молодец?
Снова короткий кивок в ответ.
– Ну вот что, Маша, помогу тебе узелок этот распутать.
Мария робко посмотрела на неё. И надежда во взгляде и опаска.
– А как тут?.. Ведь и Александр Данилыч за это, да и Екатерина Алексеевна…
– Ну, Меньшиков, конечно, в силе, да не он один. А Катерина-то…, как потом будет, не знаю, а пока своей воли не имеет – ровно лист на ветру полощется. Только ты вот что, сказывай-ка по порядку всё, как было.
И Мария рассказала. Даже подробнее, чем Наталье. Вернее, царица о других подробностях спрашивала. Наташе ведь интересно, какой убор на ней был, да как Алексей смотрел и брал ли за руку. Царица же перебивала вопросами: как звали подручных царевича, что тот говорил о государевых проектах, не поминал ли о сношениях со шведами.
Внимательно слушала царица Прасковья, а дослушав до конца, взяла в руки колоколец и велела выезд закладывать. Заохала, поднимая с постели обширные телеса, охала и приговаривала:
– Счас мы с тобой, Марьюшка, к Наталье Алексевне съездим, такое дело заминки не любит. А то, вишь, отец-то твой больно шустёр, не обскакал бы.
– К Наталье Алексеевне?
– Ну, к сестре царёвой. Она ему первая советчица, куда там Меньшикову.
– А… как же тут?..
– Что такое? Хм-м, а верно ведь, подозрительно будет, что мы так сразу поскачем. Не дошло бы до князь-Бориса с Меньшиковым. Пошлю-ка я, пожалуй, нарочного к царевне. Садись-ка, Марья, за письмо. Вон на столике припас письменный.
Мария послушно села, взяла лист бумаги, спросила:
– Титул какой писать?
– Да какой титул между своими! Просто: вселюбезнейшая, мол, Наталья Алексевна, почто забыла меня бедную, не изволишь ли нынче к обеду пожаловать? Ну и закончи там, как положено. А в конце-то и припиши, что, мол, разговор преважнейший есть и безотложный.
– Уж готово? Скора ты писать. Изрядно вывела, прямо приказный, а не княжна.
Письмо было тотчас отдано гонцу. Марии дождаться царевны Натальи не пришлось – из дому за ними прислали. Царица отправила было посланного назад – дескать, у меня остаются обедать. Но Борис Алексеевич и вдругорядь прислал человека – немедля домой. Поехали, и дорогой Наталья прямо извелась от любопытства, что такое дома стряслось.
А дома оказалось, что ничего не стряслось, просто гость к обеду. Но вот гость не простой – царевич.
