– Куда?!
– Как куда, разве он не звал тебя кататься?
Мария фыркнула.
– Зачем это мне с ним кататься? Помоги сзади расстегнуть, уже опаздываю.
– Да, Маша, я же говорю тебе, что подежурю за тебя, поезжай!
– Зачем? Зачем мне куда-то ехать?
Мария с удивлением смотрела на начавшую горячиться Нину.
– Тебе надо поехать с ним! Ты не знаешь, какой он человек, он не ветреник какой-нибудь, он очень серьёзный!
– Да полно тебе! Пусть он самый расхороший, ехать-то мне с ним зачем?
Мария, уже раздетая, быстро обтёрлась мокрой губкой с душистой водкой и, накинув батистовый халатец, побежала одеваться. Когда выходила, ни Нины, ни пана Вацлава не было.
– Занятно, – сказала она самой себе, – как Нина за него хлопочет. Что-то они с этой прогулкой затеяли, не иначе.
Варенька при виде Марии удивилась.
– А я Нину жду, она сказала, что вместо тебя будет.
Она сидела в царской гостиной с уже сложенным в корзинку рукоделием, готовая уходить.
– Нет, я сама буду, – сказала Мария, окинув себя взглядом в зеркале – всё ли в порядке, одевалась-то впопыхах.
– Ну, тогда я ещё посижу.
Варенька достала из корзинки пяльцы и принялась вдевать в иглу пунцовую нитку.
– А зачем ты с ней уговаривалась?
– Да не уговаривалась я! Это всё она сама придумала. Шидловский меня перед дверьми ждал после прогулки и звал кататься. А Нина тут сразу – подменю, мол. Видно, сговорились они. Да смешно так – кто ж с одной прогулки на другую сразу едет?
– Ух ты! – восторженно прошептала Варенька.
У неё округлились глаза, потом взгляд сделался отсутствующим, она углубилась в вышиванье, губы зашевелились.
– Теперь будет соображать и прикидывать, у кого какие умыслы и нет ли каких подвохов, – хихикнула про себя Мария.
Взошёл царь об руку с Шереметевым. Фрейлины резво поднялись с кресел, закачали пышными юбками, приседая.
– Да сидите, – махнул рукой Пётр, – я к Катерине Алексеевне. А господин майор вот пусть у вас побудет, пока мне не надобен.
Шереметев робко подсел. Он был в белом шёлковом камзоле с белой же стеклярусной вышивкой, на белых башмаках переливались самоцветные пряжки. Мария мысленно сравнила его с собой, одевавшейся впопыхах и не больно нарядной.
Михаил, между тем, смущался, а когда поднимал на неё глаза, смотрел так, что ей становилось неловко. Вареньку он будто и вовсе не замечал, и она многозначительно пихнула Марию в бок локотком, так же как пихала при взглядах Шереметева-отца.
– Господи, – наконец, дошло до Марии, – он же на меня как на невесту смотрит! Как же поправить это?
